– Давид, – сказал я.

– Слушаю, командир.

– Что происходит?

Соломон поджал губы и слегка нахмурился. Мол, нехорошо задавать такие вопросы. Но я стоял на своем:

– У меня неприятности?

Нахмурившись еще чуть сильнее, он посмотрел на меня – спокойно и невозмутимо.

– Похоже, так.

– Похоже?

– В ящике буфета лежит тяжелый кусок кабеля. Любимое оружие моего юного командира.

– И что?

Он наградил меня вежливой улыбочкой.

– Значит, кое у кого неприятности.

– Да брось ты, Давид! Он валяется там уже несколько месяцев. Просто хотел соединить одну штуку с другой.

– Ага. И чек двухдневной давности. Так в пакете и лежит.

Некоторое время мы пристально смотрели друг другу в глаза. Наконец Соломон сказал:

– Простите, командир. Черная магия. Давайте лучше трогаться.

Авто оказалось «ровером», то есть служебной машиной. Ну посудите сами: какому нормальному человеку придет в голову разъезжать на этих идиотских «снобовозках», с целой кучей дерева и кожи, вклеенных, причем паршиво, в каждый шов и каждую щель салона? Разве что деваться человеку просто больше некуда. А деваться у нас некуда только нашему правительству, да еще правлению самого «Ровера».

Я не хотел мешать Соломону вести машину: его отношения с автомобилями всегда были несколько нервозными, и вывести его из равновесия могло даже бормотание радио. Соломон облачился в водительские перчатки, водительский шлем и водительские очки, даже выражение его лица было какое-то напряженно-водительское. Руки на руле он держал как все нормальные люди – до тех пор, пока не сдадут экзамен на права. И все же – мы как раз нагнали гарцующую конную полицию, отчаянно кокетничая со скоростью в двадцать пять миль в час, – я решил рискнуть.

– Правильно ли я понимаю, что у меня нет ни малейшего шанса узнать, что же такого я натворил?

Соломон сквозь зубы втянул воздух и покрепче вцепился в руль, яростно сосредоточившись на особенно трудном участке широкой и совершенно пустой дороги. И только проверив скорость, обороты, уровень топлива, давление масла, температуру, время и свой ремень безопасности, причем дважды, он, видимо, решил, что может позволить себе немного отвлечься.

– Что вы должны  были сделать, командир, – процедил он сквозь плотно стиснутые зубы, – так это оставаться таким же хорошим, благородным человеком. Каким были всегда.

Мы въехали во дворик позади здания Министерства обороны.

– И я этого не сделал?

– Бинго! Паркуемся. Приехали.

Несмотря на огромный плакат, утверждающий, что все объекты Министерства обороны находятся в состоянии, приближенном к боевой готовности, охрана на входе даже не взглянула в нашу сторону.

Британские охранники, насколько я заметил, ведут себя так всегда и по отношению ко всем. Кроме тех, кто работает в охраняемом ими здании. Вот тогда-то вас точно обшмонают с головы до ног – начиная от зубных пломб и заканчивая брючными манжетами, – желая убедиться, что вы действительно тот самый человек, что вышел купить сэндвич четверть часа назад. Однако, если вы совершенно посторонний, вас без вопросов пропустят внутрь: согласитесь, охранникам ведь будет ужасно неловко, если они доставят вам пусть даже малейшее беспокойство.

Вам нужна нормальная охрана? Наймите лучше немцев.

Наше с Соломоном путешествие включало три лестничных пролета вверх, полдюжины коридоров плюс поездку на лифте вниз, а по дороге нам еще приходилось постоянно останавливаться и расписываться в разных журналах. Так продолжалось до тех пор, пока мы не добрались до двери с табличкой «С188».