Торквемада высоко ценил достоинства Изабеллы. Она, в свою очередь, восхищалась им и уважала его жизненные принципы. В мире, где ее окружали в основном одни лишь льстецы и угодники, он и вправду был заметной фигурой.

Конечно же, Торквемада был не единственным наставником Изабеллы. Инфанту все же обучали чтению, письму и хорошим манерам. Вышивка, которую она лучше всего освоила, стала для нее впоследствии любимым отдыхом от изнурительных государственных дел. Многое ей довелось узнать и из книг, хранившихся в библиотеке покойного отца.

С другой стороны, маленькая инфанта, ведя в своей ссылке жизнь действительно суровую, сделалась поистине железной женщиной. Физические упражнения не были ей запрещены. Со своим младшим братом она вдоволь набегалась по окрестным холмам и приобрела там крепость здоровья и неутомимую стойкость, что не было характерно для королевских дочерей, обычно более привычных к шелесту платьев и светской болтовне. Такое детство также развило у Изабеллы глубокую религиозность, усиленную молитвами, ежедневными мессами и исповедником, строго наказывавшим ее за малейшую провинность. Позже, став королевой, она уже не склонялась ни перед кем и ни перед чем, разве что перед самим Богом.

Иногда приходили новости от кастильского двора, и они возрождали некоторые надежды: король Энрике женился на инфанте Бланке Наваррской, дочери Хуана II Арагонского, но не имел потомства и, как поговаривали, даже не удосужился лишить супругу девственности. После аннулирования этого стерильного союза он в 1455 году выбрал себе другую жену, принцессу Жуану, сестру короля Афонсу V Португальского, но опять не сумел получить наследника, полностью оправдав свое прозвище El Impotente.

И все же в 1462 году при дворе Кастилии наконец-то появился ребенок. Радости 47-летнего Энрике Бессильного и Жуаны Португальской не было предела, ведь, как известно, и король и королева становятся сильнее, когда у них появляется наследник или наследница. Однако очень быстро заговорили (конечно же, не очень громко), что девочка, которую назвали Хуаной, вовсе не была дочерью короля. Ее прозвали ла Бельтранеха (La Beltraneja), по имени дворянина дона Бельтрана де ла Куэва, фаворита короля Энрике, которого все не без оснований считали любовником королевы.

Слухи, по всей видимости, ходили не напрасно, так как сразу же после рождения долгожданного ребенка король сделал своего фаворита графом де Ледесма, что еще больше возмутило часть придворных.

Перед лицом негативной реакции на все это некоторых грандов королевства король Энрике струсил и счел за лучшее призвать ко двору Изабеллу и Альфонсо, чтобы исключить возможность их использования против себя. По официальной версии, как заявил сам Энрике, он хотел, чтобы «их образование было более полным». На самом же деле они должны были публично засвидетельствовать свою преданность новой инфанте, чтобы ни у кого не оставалось никаких сомнений, что они теперь исключены из списка возможных наследников.

При дворе Изабелле было запрещено сидеть за главным обеденным столом. Ее перевели за другой стол, который находился на ступень ниже королевского. Возмущенный Альфонсо тоже решил расположиться рядом с сестрой. Дон Альфонсо Каррильо де Акунья, архиепископ Толедский, заметив публичное унижение инфанты и инфанта, тоже решил не сидеть за королевским столом…

Малолетний король-марионетка

Для Изабеллы это был моральный шок: внезапно вырванная из своего монашеского существования в Аревало, она оказалась погружена в обстановку коррупции и интриг, где люди, которых она считала чуть ли не святыми, показывали себя отнюдь не последними в погоне за роскошью и сексуальным удовлетворением. Все, что было ей дано ее строгим учителем Торквемадой, бунтовало против этого мира адюльтера и разного рода пороков.

— Бедная наша земля, — обычно говорил ей Торквемада. — Она всегда была колыбелью христианских добродетелей.