– Да уж! Без пол‑литра не сообразить. Езжай по маленькому переулку, заверни за булочной налево и упрешься в двухэтажный сарай. Тебе надо подняться снаружи по железной лестнице.

– Не вешай трубку, – попросила Вера, – я вижу лавку с хлебом.

– Ты на правильном пути! – обрадовался ювелир. – Ищи барак.

В конце концов Яцек услышал восклицание: «Кто там?», Орлова поблагодарила его за помощь и отсоединилась.

– Во сколько ты с ней общался? – насела я на Яцека.

– Где‑то в районе шести, – повторил Потоцкий, – а что?

Я быстро произвела в уме расчеты.

– Ничего. Говори координаты Нади, телефон, адрес, все, что знаешь!

Хорошо, что Яцек, рассказывая о звонке Веры, упомянул про пекарню, возле которой следовало повернуть, иначе я никогда бы не нашла злополучное строение четыре «а». Убогий, покосившийся домик прятался на задворках шумной улицы. Мне пришлось бросить машину около небольшого магазина и идти пешком. Вероятно, пару лет назад к бараку можно было подъехать с комфортом, но сейчас повсюду виднелись шлагбаумы, запертые на замки. Аборигены старались отгородиться от варягов, желающих запарковаться в их дворах.

Надя распахнула дверь и сразу заговорила:

– Принесла? Ты по телефону обещала заплатить деньги, если я расскажу про Веру.

– Вся сумма со мной, – кивнула я.

– Давай! – оживилась женщина.

– Что, прямо на пороге беседовать будем? – улыбнулась я. – Дует сильно, на улице февраль, впусти в квартиру.

Надежда посторонилась.

– Входи, топай на кухню.

Я вошла в грязное донельзя помещение и не удержалась от замечания:

– Ну и ну! Надо мыть посуду и подметать пол хоть раз в пятилетку!

– Ты что, из санэпидемстанции? – окрысилась Надя. – Гони бабло!

– Сначала ответь на мои вопросы, – не согласилась я.

– Нашлась хитрая! Все расскажу и получу фигу, – не уступила Надежда, – мне деньги нужны.

– Похоже, ты не работаешь, – констатировала я, – давно сидишь на наркотиках?

– Какая разница? – разозлилась хозяйка. – Ты Красный Крест вместе с полумесяцем? Или пришла мне помощь оказать? Хочешь чего узнать – отслюнивай хрустики! За бесплатно воробьи чирикают, а я другая птица.

– Дам тебе половину суммы, вторую часть вручу после рассказа, – предложила я.

– По рукам! – живо согласилась Надежда.

Я открыла кошелек, собеседница алчно посмотрела на купюры. После того как ассигнации оказались у Нади, она сказала:

– Я честная. Все‑все объясню! И фотки покажу!

– Какие? – удивилась я.

– Интересные, – прищурилась Надя, – жди тут, не люблю, когда по квартире посторонние шастают.

Я покорно замерла на деревянной табуретке, срубленной, похоже, в те времена, когда человек изобрел один топор. Надя вышла из кухни.

Я не умею петь, совершенно лишена дара запоминать и воспроизводить мелодии, но обычный, не музыкальный слух у меня острый. Поэтому я уловила характерный скрип, сообразила, что Надя открывает входную дверь, бросилась в прихожую, успела схватить нахалку за куртку и, втянув ее назад, спросила:

– Ты куда?

– Торт к чаю купить, – не моргнув, соврала Надя, – тебя угостить хочу.

– Ну спасибо, – съехидничала я, – давай обойдемся без китайских церемоний. Шагай назад.

Очутившись на кухне, Надя села на стул и сказала:

– Не хочешь кофе, слушай так.

– Начинай, – велела я.