— Вы еще не видели Врессела, — заметил он.

Она взглянула на него и улыбнулась. Перси уже много рассказывал ей о замке своего отца.

— Он очень мрачный? — спросила она.

— Для вас, наверное, да. Особенно после Парижа и этих непригодных к обороне особняков южан.

— Но для вас это то же, что Хевер для меня?

— Мой отец живет там почти как король; и однажды замок станет моим. Странно, но до сих пор этого казалось мне вполне достаточно.

— А теперь? — спросила Анна, играя кинжалом, висевшим у его пояса.

В этой узкой комнате они были так близко друг от друга, что она чувствовала себя несколько неловко.

— Сейчас я вижу, что там недостает женщины.

— Какой женщины?

— Такой, у которой волосы как ночь, лицо в форме моего сердца и красивые руки…

Анна осторожно убрала кинжал в ножны и протянула к нему свои руки.

— Только одна из них красивая, Гарри, — печально сказала она, сожалея, что не так совершенна, как ему казалось.

Он нежно повернул ее левую руку таким образом, что уродливый палец был не виден, и поцеловал ладонь.

— Этот ваш недостаток мне особенно дорог. Вы ведь не стали смеяться над моей неотесанностью, — ответил он.

В нем как будто жили два человека: один — тщеславный и агрессивный — для всех окружающих, другой — сама нежность — для нее. Анна смотрела на него с обожанием.

— Il faut toujours lutter pour les choses que l'on tient les plus précieuses, — мягко сказала она.

Им не надо было слов. Они уже все сказали глазами, прежде чем бросились друг другу в объятия. Стоило ему только протянуть руки, и она прильнула к нему. И на этот раз не для утешения. К своей радости он обнаружил, что ее изящное тело отвечает на его страсть, Он почувствовал, как ее руки пылко обняли его шею. А когда его молодые жадные губы нашли ее уста, она только прижалась к нему еще крепче. И когда он, наконец, отпустил ее, она высвободилась с неохотой из его объятий и вздохнула с явным удовлетворением.

— Мне надо было сказать вам раньше. Я должна выйти замуж за Джеймса Батлера, моего ирландского кузена, потому что он наследник родового титула, — сказала она, зная, что ничто уже теперь не сможет разъединить их.

— Я убью его, прежде чем вы это сделаете, — пообещал он, приблизившись к ее лицу, а затем уже более спокойным голосом добавил: — У отца относительно меня тоже свои планы, но как только я увидел вас, они перестали для меня существовать.

Анна облокотилась на освещенную луной стену. Ей надо было отстраниться от него, чтобы все обдумать.

— Что нам делать, Гарри?

Но как было думать в такой волнующий час? Он просто засмеялся в ответ своим мужским уверенным смехом.

— Как знать, все еще может образоваться, — оптимистично заверил он ее.

Поглощенные друг другом, они не услышали быстро приближающихся шагов. Мимо открытой двери промелькнула фигура мужчины в белом камзоле.

— Нэн! Где вы? Если вы не одна, то ради Бога, будьте осторожны! Королева идет сюда.

Слова были произнесены тревожным шепотом, и снова все стихло. Влюбленные даже не заметили, видел их кто или нет.

— Это Томас Уайетт, — сказала Анна в испуге. — Никто другой не стал бы так рисковать ради меня.

— Святый Боже, он, наверное, видел, как я пошел вслед за вами! Я ведь стоял рядом с ним, — пробормотал Перси.

Тут и могла наступить трагическая развязка и обязательно наступила бы, если бы на месте Томаса Уайетта был бы другой побежденный соперник.