— Я обещал Перси, что попытаюсь поговорить с вами, — начал он.

— Какие новости вы мне принесли? — спросила она, затаив дыхание.

— Боюсь, что ничего хорошего. Разве только то, что он просил заверить вас в его верной любви.

Эти слова звучали как прощание.

— Он не сможет больше сюда приехать? — спросила Анна, заикаясь от волнения.

— Кардинал запретил ему видеться с вами. Фактически он находится под арестом.

— О, Боже! Смилуйся над нами!

Им пришлось перейти на шепот, так как в саду появились донна Мария де Салинас и духовник королевы. Анна изо всех сил пыталась сохранять спокойствие.

— Умоляю вас, господин Кавендиш, расскажите мне все.

— В тот день, когда король увидел вас в гроте, мы едва успели по приезде домой сойти с баржи, как Уолси послал за Перси и сказал ему, что он оскорбил Его Величество.

— И как он это принял?

— С достоинством. Я был рад, что имею такого друга. Он высоко поднял голову, и, хотя и говорил учтиво и вежливо, голос его звучал гордо.

— Конечно! Конечно! Я в этом не сомневалась! Но вы-то откуда знаете?

— Уолси отчитывал его перед всеми нами. У него такой метод.

— Как это было унизительно для Гарри!

— Его преосвященство считает, что это учит смирению.

— Которого у него самого и в помине нет!

— И тем не менее кардинал не упускает возможности напомнить нам, что он, который ездил на лучших лошадях, теперь восседает на муле, как какой-нибудь приходской священник.

— На муле, который стоит, как хорошая лошадь, и на котором так выгодно смотрится его пурпурный наряд! Все это показное, — ответила Анна с издевкой в голосе, забыв, что когда-то верила в его искренность. — Но продолжайте же! Что еще сказал этот раздутый выскочка?

Кавендиш поддел носком своего модного ботинка ни в чем не повинный корень майорана.

— Вам это не понравится, — предупредил он.

— Не важно. Я должна знать.

— Он сказал, что Перси уронил свое достоинство, так как, будучи наследником одного из самых благородных родов королевства, связался с «этой глупой дворцовой распутницей».

Лицо Анны из бледного стало пунцовым.

— Уолси, этот сын мясника без роду и племени! Как он посмел сказать такое? Боже правый, дай мне сил!

— Вы сами попросили меня, мисс Анна.

— Да, да, конечно. Извините меня.

— Трудно представить, как Перси с его горячностью выдержал все это. Многие на его месте вели бы себя куда более опрометчиво. — Тут Кавендиш огляделся, не подслушивает ли их кто, и продолжил: — Дальше его святейшество сказал, что король благоволил Перси и способствовал бы его продвижению, а теперь по приказу того же короля он должен вызвать сюда отца Гарри.

— Вызвать Нортамберленда! — испугалась Анна, будучи наслышана о его суровом нраве.

— Но если и он не сможет вразумить Гарри, то король накажет его сам.

Анна закрыла лицо руками и застонала. Сейчас они были в саду одни, и Кавендиш заботливо усадил ее на ближайшую скамейку.

— Похоже, что у короля и вашего отца относительно вас другие планы.

— Да, они прочат мне в женихи моего кузена Джеймса Батлера, — подтвердила Анна.