— Конечно, это меня не касается, и через несколько месяцев он может заводить себе сколько угодно любовниц, — старалась она успокоить себя. — Но, во всяком случае, пока развод еще не состоялся, ему следовало бы дать понять этой бессовестной женщине, что он все-таки человек женатый.

Тамара не отдавала себе отчета в волновавших ее чувствах, но, тем не менее, возненавидела красивую вдову и приказала не принимать ее. От Магнуса, внимательно наблюдавшего за женой, не укрылось ее душевное состояние, и надежда снова оживила его сердце. Так как молодая женщина продолжала интересоваться им, то счастье могло возродиться снова благодаря могучим корням, созданным годами любви, доверия и привычки.

В это время приехала в свое имение Нина Александровна и тотчас же нанесла визит Тамаре. Та поспешно осведомилась о князе.

— Он здесь, со мной, — ответила княгиня, быстро меняя тему разговора.

Несколько дней спустя Нина Александровна снова приехала, на этот раз в сопровождении гусарского офицера, которого баронесса видела в ее ложе, и пригласила Лилиенштернов на большой фестиваль, даваемый ею с целью отпраздновать свой переезд в деревню.

В прежнее время Тамара отказалась бы, тем более что ее шокировало присутствие офицера, роль которого она угадывала. Но в настоящем расположении духа она приняла приглашение и в назначенный день отправилась к Нине.

Был конец июля. Начинало уже темнеть, когда Тамара в сопровождении мужа подъехала к имению Нины Александровны и с любопытством любовалась волшебным видом ярко иллюминированных дома и сада. Приглашенных была масса, так как, кроме соседей по имению, приехало еще многочисленное общество из Петербурга.

Нина была в роскошном туалете и принимала гостей, в чем ей деятельно помогал неразлучный гусар. Она была необыкновенно весела и без устали танцевала. Тамара тоже много танцевала, но, утомленная шумом и толкотней, воспользовалась минутой перерыва и углубилась в уединенную аллею. Эта аллея тоже выходила к дому, только с противоположной стороны. Дом был выстроен в виде подковы. Перед главным его фасадом раскинулась обширная площадка, превращенная в данную минуту в бальную залу.

Медленно подвигаясь вперед, молодая женщина прошла часть дома, погруженного во мрак. Луна слабо освещала песок дорожки и темные группы деревьев парка. Вдруг баронесса вздрогнула и остановилась: ей показалось, что раздался чей-то сдавленный стон. Минуту спустя тот же звук повторился… Перепуганная Тамара боязливо оглянулась кругом: перед ней возвышалась маленькая терраска, обсаженная кустами. Молодая женщина собиралась уже бежать, как вдруг с террасы спрыгнула какая-то темная тень и с жалобным воем поползла к ней. С глубоким изумлением узнала Тамара в этой тени Трезора, любимую собаку князя Флуреско. Она нагнулась и стала ласкать ее. Животное радостно залаяло и лизнуло ее руку; затем, схватив зубами ее платье, стало тащить баронессу к террасе.

В эту минуту послышался новый стон, и молодая женщина, отбросив всякие колебания, быстро взбежала на крыльцо. Очевидно, там кто-то страдал, и, может быть, ей удастся облегчить эти страдания.

Сквозь широко раскрытую стеклянную дверь она вошла в большую комнату, слабо освещенную светом, проникавшим снаружи. В этом полумраке она заметила в глубине комнаты кровать, на которой лежало какое-то человеческое существо, черты лица которого она не могла различить.

— Пить!.. — прошептал чей-то глухой голос.

Баронесса поспешно бросилась к столу, стоявшему у окна, поспешно зажгла свечу, при свете которой увидела графин с водой, стакан и бутылку вина, направилась к кровати, но вдруг вздрогнула и остановилась: в лежащем больном она узнала страшно исхудавшего и бледного, как смерть, князя Флуреско. Больной тоже устремил свой лихорадочный взор на женщину, одетую в белое платье и убранную цветами.