— Но я не могу жить обесчещенным! — вскричал он с таким отчаянием, как будто уже стоял перед предвечным Судьей, спрашивавшим у него отчета в погубленной жизни. Подобно вихрю пронеслась в уме вся его жизнь, посвященная исключительно наслаждениям. Образ Тамары снова восстал в его памяти. Открыв секретный ящик бюро, он вынул оттуда миниатюру баронессы, взятую им у жены.

Арсений Борисович погрузился в созерцание чудного личика молодой женщины. Как живая, улыбалась она ему своим высокомерным и насмешливым ротиком и задумчиво смотрела большими ясными глазами.

— Тамара! Тамара! — страстно прошептал он. — Отчего я, слепой безумец, вовремя не понял, что счастье заключается в тебе?.. Отчего, гоняясь за золотом, я прошел мимо гения добра и тем сам себя осудил на проклятье? Тебе, которую я слишком поздно оценил, принадлежит моя последняя мысль, мое последнее прости!..

Угарин схватил перо и лихорадочно написал:

«Когда вы получите это письмо, Тамара, писавший его уже предстанет пред Всемогущим Творцом, чтобы отдать отчет в своей порочной и преступной жизни. Беспрестанно мне приходят на память ваши презрительные слова: «Эта княжеская рука стыдится работать, но не стыдится продавать себя». Вы еще не знаете, Тамара, что эта самая рука не дрогнула подписать вексель подложным именем и что она же через час окончит преступную жизнь позорным средством трусов — самоубийством. «Он человек вдвойне презренный, так как любил порок и дрожал перед ответственностью за свои поступки»! — скажете вы. И будете правы! Я даже не стою той пули, которую пускаю в свое сердце! А между тем у меня нет другого выхода. И отчего обстоятельства так сложились для меня! Разбирая этот вопрос в такую торжественную минуту, я думаю, что не один я виноват в этом. Когда я вспоминаю свое детство, проведенное с отцом, вечно занятым делами или удовольствиями, и с гувернантками, льстившими мне и портившими меня; когда я вспоминаю, что с самого раннего возраста моя жизнь была уже отравлена романами и распущенными женщинами, старавшимися развить во мне дурные инстинкты, — я прихожу к заключению, что наше общество само создает «людей, подобных мне».

Может быть, мне недоставало руки чистой и любящей женщины, которая могла бы удержать меня на краю пропасти — в особенности вашей руки, так как я никогда никого не любил так, как вас! Но возможно, что и вашего влияния было бы недостаточно для моего перерождения. Человек по природе животное неблагодарное, всегда стремящееся к тому, чем не может обладать. Впрочем, все это праздные вопросы, так как для меня все уже кончено!

Прощайте, Тамара! Будьте счастливы! Молитесь за меня Богу и не откажите в последней просьбе: подарите мертвому поцелуй, в котором вы всегда отказывали живому. Мне кажется, что прикосновение ваших чистых губ снимет часть грязи с моего прошлого! Магнус не может ревновать, так как вы останетесь с ним на всю жизнь. Прощайте еще раз! Моя последняя мысль будет о вас, и если правда, что душа переживает тело, — моя явится к вам, чтобы сообщить, что я уже перестал существовать».

Подписав и запечатав письмо, он позвонил и приказал лакею через час отнести его к баронессе Лилиенштерн. Оставшись один, князь снова стал ходить по комнате, опорожняя стакан за стаканом и потопляя в вине последние угрызения совести.

Было три часа пополудни, и густые сумерки уже нависли над северной столицей.