Она глубоко задумалась над тем, что ей поведал Кайл. Нельзя никому рассказывать об услышанном — исповедники обязаны хранить тайну исповеди вне зависимости от того, насколько страшно и ужасно признание. По крайней мере, она может мысленно придумать вопросы к Николаю. А их было великое множество.

Кайл улыбнулся, почувствовав дома знакомое присутствие.

— Если бы я знал, что ты намерена злоупотреблять данной тебе привилегией свободно появляться у меня дома, я бы ее аннулировал, — такими словами он приветствовал Катрину. — Очень неосмотрительно с моей стороны.

— Так почему ты до сих пор не внес поправки? — невинно спросила Катрина.

— Потому что я ошибочно полагал, что Николаю хватит ума с уважением отнестись к моему желанию остаться одному, что он не станет отправлять супругу сюда всякий раз, когда ей наскучит ее роль, — отвечал Кайл, прихлебывая из бокала. — К тому же ты всегда являешься во время обеда. Вряд ли ты совершенно случайно нарушаешь мое одиночество и мешаешь питаться.

Катрина расслышала в его голосе радостные и задорные нотки, которые он пытался скрыть, и улыбнулась ему.

— Мы ожидали тебя на Хэллоуин, — мягко упрекнула она. — Мне нужно было лично доставить выгравированное приглашение? Или писанное на пергаменте и разукрашенное лентами, в четырех конвертах?

— Ты намекаешь на мою претенциозность? — в свою очередь спросил Кайл. — Или упрекаешь в невоспитанности?

Катрина решила, что пусть лучше за нее говорят тишина и невинное выражение лица.

Кайл скрыл улыбку.

— Глупый праздник смертных, — пробормотал он. — Не имеющий никакого отношения к уже позабытым первопричинам его возникновения. Я вовсе не собирался играть «в вампира» и пугать детишек — если они в этот день в самом деле испугаются моих «настоящих клыков» — ради вашего развлечения.

— Кайл, этот прием был организован в благотворительных целях, — попыталась его урезонить Катрина.

— Я передал благотворительное пожертвование во славу твою, — отвечал Кайл, передразнивая ее интонации. — Не думаю, чтобы мое присутствие требовалось еще для чего-нибудь.

— Что ж, ничего не поделаешь, — ровным голосом проговорила Катрина и умолкла ненадолго. — Та церковь, о которой ты мне говорил, церковь Кэтрин, все еще существует?

— Да, — ответил Кайл. — Почему тебя это интересует?

— Можем мы туда отправиться? То есть я хочу сказать, не будешь ли ты так любезен мне ее показать? — попросила Катрина.

— Тебе там не понравится. От нее остался лишь церковный двор.

— Просто возьми меня туда, ладно? Я хочу посмотреть.

— Нет. Я не Николай, — напомнил он ей. — Ты не имеешь права врываться сюда незваной, приказывать мне и ожидать, что все будет по-твоему. Ты не можешь и приставать ко мне с ласками, которыми награждаешь его.

Катрина нахмурилась.

Кайл посмотрел на нее и вздохнул:

— Ох уж эти люди! Тебе нужно увидеть, чтобы поверить? Так и быть.

Не успела Катрина ему ответить, как они оказались на месте. Было темно и холодно. Ветер, хоть и не сильный, продувал ее насквозь. Да, она, бессмертная, страдала от холода. А жаль. Пришлось мысленно пожурить себя. Чего еще ждать в ноябре?

Церковный двор припорошило снегом. Самое то для съемок фильма Тима Бёртона.

— Я же говорил, что здесь ничего не осталось, только церковный двор, — сказал Кайл.

Одежду и длинные каштановые волосы трепал ветер.