– Именно, – кивая, подтвердил доктор Глиби. – Следует, однако, отметить, что употребление в пищу враждебных элементов без разбору и без официального…

– Бам! – сказал телевизор, миссис Бирмингэм в тревоге приподнялась с кресла. Изображение исчезло, экран потемнел.

Обсуждение вопроса «активной ассимиляции» внезапно пропало из эфира.

– Они обрубили нам электричество.

– Линии передач, – откликнулся Глиби, передвигаясь в темном кабинете на ощупь. В здании Телеинформациона погасли все огни, телевизионный передатчик наверху затих, передача прервалась. – У нас есть аварийная генераторная установка, она не зависит от городской системы питания.

– Для работы передатчика требуется немалая мощность, – сказал Шугерман, раздвигая занавески на окне и вглядываясь в очертания дорожек, проступавшие внизу сквозь вечернюю темноту. – Кругом бронеходы. По-моему, это бойцы когорты.

Освещая путь зажигалкой Аллана, они с Глиби пробрались вниз по лестнице к аварийным генераторам. Следом за ними спустились Гейтс и техник, обслуживающий передатчик.

– Через десять – пятнадцать минут мы сможем его запустить, – сказал техник, проверив, какова мощность каждого из генераторов. – Но долго они не продержатся, уж слишком велик расход энергии. Какое-то время он проработает, а потом… будет как сейчас.

– Сделайте все, что можно, – приказал Аллан. И подумал: интересно, много ли вынесли зрители из этой передачи. – Как вы считаете, нам удалось донести до них наш МОРС? – спросил он Шугермана.

– Наш анти-МОРС, – уточнил Шугерман. И криво улыбнулся. – Они в полной боевой готовности, все мосты сожжены. Очевидно, мы выразились вполне ясно.

– Поехали, – сказал Гейтс. Заработали генераторы, наверху замелькали огоньки. – Снова в эфире.

– На некоторое время, – заметил Аллан.

***

У Дженет Перселл был телевизор с маленьким экраном – портативный аппарат, который принес Аллан. Лежа на диванчике в их однокомнатной квартире, она ждала, когда вернется изображение. Через некоторое время картинка появилась снова.

– …ит, – говорил профессор Шугерман. Изображение померкло, потемнело, исказилось от помех. – Но, как мне кажется, предпочтение отдавали обжариванию на открытом огне.

– Это не соответствует имеющимся у меня данным, – внес поправку доктор Глиби.

– В действительности предметом нашей дискуссии, – сказал ведущий, муж Дженет, – является вопрос о применении активной ассимиляции в сегодняшнем мире. Выдвигаются предложения по возобновлению активной ассимиляции как карательной меры в ходе борьбы с нынешним всплеском анархизма. Доктор Глиби, вы не хотели бы высказаться по этому поводу?

– Разумеется. – Доктор Глиби вытряхнул остатки недокуренного табака из трубки в стоявшую на середине стола пепельницу. – Мы должны помнить, что активная ассимиляция изначально служила средством решения проблемы пропитания, а вовсе не орудием для обращения враждебных элементов на путь истинный, как нередко предполагают. Естественно, я весьма обеспокоен сегодняшней вспышкой жестокости и вандализма, квинтэссенцией которой явилось чудовищное измывательство над памятником в Парке, однако вряд ли возможно утверждать, будто мы испытываем затруднения по части питания. В конце концов, система автофакта…

– В историческом плане, – прервал его профессор Шугерман, – возможно, вы и правы, доктор. А если взглянуть на дело с точки зрения эффективности, каким будет воздействие на «невозможных» в наши дни? Разве опасность оказаться сваренным и съеденным не станет сдерживающим фактором для импульса враждебности? Я уверен, она создала бы мощный подсознательный барьер.