– Нет, это все так и было. Окна по всей квартире – настежь. Словно задыхался он здесь у себя... Дом-то новый, и жильцов на этажах почти нет. Ведомственная жилплощадь, они тут все только числятся – на случай переписи да выборов, а живут... живут там, где у них зимние сады под стеклянными потолками да бассейны крытые. Так что со стороны соседей – никаких свидетелей.

– А все же, вы ничего такого тут не находили? – напрямик спросила Катя. – Я же вас знаю... не может быть, чтобы хоть что-то вас здесь не удивило, не насторожило.

– На этот раз ты ошибаешься, – Сиваков махнул рукой. – Ничего такого. Телефон его Чалов изъял, позже глянем, что там. А так... вон кое-что в пакете – и это все. В кармане его пиджака нашли.

Катя подошла к походной кримлаборатории, собранной в стильный американский кофр. На крышке лежал пластиковый пакет, запечатанный – значит, в нем какие-то улики. Она наклонилась и увидела две упаковки таблеток из серебристой фольги, названия не прочесть. В одной упаковке осталось три таблетки белого цвета, а в другой – всего одна желтая капсула.

IPHON И ОХРАННИК-ШОФЕР

Но вот если бы его прикончили, грянул бы еще больший скандал, и было бы интересно распутывать всю эту историю. А так... Катя чувствовала: зря приехала, и злилась, что день выходной уже окончательно потерян.

Труп безропотный и безгласный лежал на полу, эксперты бесцеремонно переворачивали его с бока на бок, фотографировали, а следователь Чалов, вместо того чтобы писать протокол осмотра...

– Ну вот и я.

– Спровадил, Валерий Викентьевич? – спросил Сиваков, не отрываясь от работы.

– Еле спровадил. Отчет о вскрытии нужен завтра к половине девятого утра в пяти экземплярах.

– Чтоб их всех... Опять сегодня ночь не спать, – чертыхнулся Сиваков.

Чалов подошел к экспертам, присел на корточки, оглянулся на Катю.

– Да, да, да, я еще здесь, – сказала она. – И, кажется, это действительно самоубийство.

Чалов посмотрел на покойника, потом поднялся.

– Телефон его готов для осмотра?

– Угу, мы все обработали, – откликнулся Сиваков. – На корпусе, на дисплее только его отпечатки, никаких других.

– Выходит, сам все удалил. Пойдемте посмотрим, что там в телефоне.

Катя с удивлением обнаружила, что Чалов обращается к ней.

Пошли с другую комнату – размером почти такую же. Кате ужасно хотелось заглянуть на кухню – что там еще за шофер-свидетель, но туда ее пока не приглашали. А тут – все такая же пустота, стены, оклеенные модными флизелиновыми обоями фисташкового цвета, пол из пробки и настежь открытое окно – сквозняк гуляет.

– А зачем он тут все окна пооткрывал? – спросила Катя. – Может, выброситься хотел?

– Возможно. Тут пятый этаж, может, не так высоко показалось. – Чалов взял мобильный телефон, лежавший на полу на аккуратно расстеленных листах белой бумаги со следами темного порошка-опылителя. – Самая последняя модель, дорогая штучка. – Чалов присвистнул. – Умеете с таким обращаться?

– Нет, и учиться лень. Я по телефону только звоню.

– Вот и я то же самое... А усопший наш... Мы с Сиваковым телефон до вашего прихода только мельком осмотрели – все входящие и исходящие звонки удалены. Так, а тут что? Телефонная книга – все удалено, – он ловко обращался с iPhon. – Ящик для почты пуст, sms ни одной. Зачем столько возиться и удалять, время зря тратить в такой момент, телефон можно просто разбить, выбросить, если уж он так не хотел, чтобы какая-то информация сохранилась.