Сейчас, значит, пришло время снова. Фильм представлял собой получасовой репортаж из реабилитационной клиники на Среднем Западе для пациентов, которые перенесли относительно легкие кровоизлияния и закупорки сосудов сердца и головного мозга и сейчас возвращались к жизни.

Большинство из них сильно напоминали Бекстрёма. Если не принимать во внимание, что они перемещались при помощи ходунков, со слюнями в уголках рта, мертвыми глазами и вместо слов произносили непонятные звуки. Один из них, настолько похожий на Бекстрёма, что вполне мог сойти за его брата-близнеца, как раз удалялся от камеры, когда его уже приспущенные брюки свалились до щиколоток, и на всеобщее обозрение предстал огромный голубой подгузник, находившийся под ними. Тогда он повернулся в сторону камеры, растянул в улыбке влажные губы, взялся за подгузник и осознал, что случилось.

– No panties, – пробормотал пациент одновременно с тем, как мягкий голос диктора за кадром рассказал, что как раз данный экземпляр, которому фактически было только сорок четыре года, пусть он и выглядел как старая развалина, в течение многих лет злоупотреблял продуктами с высоким содержанием холестерина, а также пил в больших количествах пиво и бурбон, исходя из некоего нелепого представления, что прием последнего снижал негативное действие первого. В результате пару месяцев назад у пациента произошла относительно неопасная закупорка сосуда головного мозга.

В такой манере все и продолжалось, но Бекстрём уже закрыл глаза и немного замешкался, прежде чем нашел кнопку выключения.

Потом он быстро надел старый тренировочный комбинезон с эмблемой пикета, полученный, когда он был на курсах с гориллами из силовых подразделений, поскольку какая-то светлая голова из полицейского руководства решила, что им, возможно, придется сотрудничать в случае возможной чрезвычайной ситуации.

«Кто, черт побери, в подобном случае обратится к таким», – размышлял Бекстрём в то время, как не без труда зашнуровал свои только что купленные кроссовки, собираясь прогуляться по Кунгсхольмену.

Два часа спустя он вернулся, и, как раз когда вставлял ключ в замок своей двери, его озарило.

«Вот оно в чем дело, – подумал Бекстрём. – Чертов гений в белом халате придумал все с похмелья, и, если есть какая-то справедливость в этом мире, он должен повеситься на собственных кишках».

Только спиртное, никакой жратвы. Тогда кровеносные сосуды будут промыты, как горные ручьи весной, озарило его. И не надо быть доктором, чтобы прийти к такому выводу. Любой думающий человек знает ведь, что алкоголь вообще лучшее средство для расслабления из всех существующих.

Сказано – сделано, и еще через две минуты он позвонил в дверь своему соседу, бывшему боссу с телевидения.

– Ты разве не в отпуске, – пробормотал тот, стоя со стаканом замечательного солодового виски Бекстрёма в руке.

– Попросили задержаться на несколько дней, – солгал Бекстрём, – поэтому сейчас меня интересует, не мог бы я выкупить назад немного из того, что продал тебе накануне. Вполне хватит одной бутылки. Лучше немного солодового виски, если у тебя еще осталось, – добавил он и скосился на стакан в руке телевизионщика.

– Сделки не имеют обратной силы, – пробормотал телевизионный шеф и покачал головой. – Проданное тоже не возвращается.

Потом он просто-напросто закрыл дверь и запер замок на два оборота.

Бекстрём попытался уговорить его через щель для почты, но в качестве единственного аргумента телебосс захлопнул и внутреннюю дверь тоже.

В такой ситуации даже Бекстрёму пришлось сдаться. Он поплелся к себе в квартиру. Еще раз принял душ, почистил зубы и проглотил три таблетки, которые придурочный доктор выписал ему: одну коричневую, одну синюю и одну лиловую.