Я промолчала. Не потому, что подумала о чем-то другом между Бруно и этой барменшей, а потому что не узнавала Бруно. Я же всю жизнь любила его, одного его, но я любила совершенно не этого человека! Я не могла любить человека, который грозит судом жуликоватой барменше из дешевой гостиницы, пошло шутит наравне с безмозглыми пьянчугами, во всеуслышание при посторонних людях называет меня «девочкой» и демонстративно, как некую добычу, ведет в номер!

Стоп, стоп! Какое мне дело до этих людей? Я вижу их в первый и в последний раз в жизни, главное, что сейчас я вместе с Бруно, моим Бруно! Здесь, в этом маленьком номере, на этой скрипучей кровати все между нами произошло впервые, а для меня — и вообще впервые, Бруно — мой первый мужчина… Мой любимый и единственный… Мы вместе! Разве не об этом я думала тысячи раз, днем и ночью, не об этом ли я молила судьбу?..

Но, как я ни старалась, я не могла вызвать чувства и восторги двадцатилетней с лишним давности. Единственное, что я испытывала, так это отвращение, горечь и брезгливость.

— Раздевайся и иди ко мне! — Бруно аккуратно развесил свои вещи на одиноком стуле и проворно забрался в постель. — Девочка моя, ну что ты стоишь? Помочь тебе раздеться? — Он выбрался из-под одеяла и поёжился. — Правда, нежарко. Ну, иди ко мне! — Он поманил меня обеими руками. — Наконец-то мы вместе, ты и я…

Он стоял голый и старый. Нет, фигура Бруно была все еще той же: тренированная, спортивная плоть, но — и этого я не могу объяснить — мне почему-то совсем не хотелось ни обнять его, ни прижаться к нему. И даже не новые морщины на лице, не едва заметно обвисшая кожа на шее, не помутневшие с возрастом некогда пронзительно темно-зеленые глаза, не эта незнакомая мне еще седина, причем достаточно эффектная и красивая, не это все отталкивало меня…

— Девочка моя, может быть, выпьешь? Это твой любимый коньяк, я специально купил его для тебя!

— Да, спасибо, потом…

Я не двигалась с места, мучительно пытаясь разобраться в своих чувствах.

— Хочешь, я помогу тебе раздеться? Но ты же всегда не любила, чтобы я раздевал тебя, ты всегда раздевалась сама…

Раздеться и заняться с ним любовью? Здесь? С ним?

— Я ждал тебя так долго, с самого утра. — Он налил коньяк в пластиковые стаканчики и сел на кровати. — Почему ты не пришла раньше?

— Было много работы.

— Я так ждал! — Бруно отхлебнул коньяк из одного стаканчика. — Ты же могла все бросить, ты же знала, что я жду тебя!

А сколько ждала я, застучало у меня в голове, отдавая в спину, почему же ты не бросал ничего?

— Мне нужно так много сказать тебе! Понимаешь, я теперь свободен! Мы будем вместе! Не молчи! На, выпей со мной, — он протянул мне стаканчик, я машинально взяла. — И еще, я не знаю, как тебе сказать, это серьезно… В общем, я хотел купить тебе кольцо, но не знал твоего размера…

— Шестнадцать с половиной, но это не важно…

— Нет, важно! Я запишу. — Он полез в карман висевшего на стуле пиджака, вытащил очки и записную книжку. — Шестнадцать с половиной. Как это пишется?

Он вскинул на меня глаза. Голый, в очках, Бруно выглядел еще более несуразным. Как коньяк из пластиковых стаканчиков…

В дверь постучали.

— Цифрами, — сказала я. — Шестнадцать, запятая, пять.

В дверь стучат.

— Да, слышу. Кто там?! — раздраженно бросил он. — Значит, просто цифрами?

— Ваш кофе, мсье, — сказали за дверью.