– Пушки!…

Но Фауст вдруг оживился:

– Как можно быть таким необразованным?! А еще зовешься боевиком… Какие это пушки? Это же наши!

– Бомба?

– Что за вопрос! Пироксилин! У нитроглицерина другой звук. Корпус чугунный. Где они ее взяли? Я ведь сегодня утром отдал все готовые бомбы митавцам.

– А ты не ошибся?

– Ошибся?… В начинке? – Фауст понюхал воздух. – Возможно, конечно! Не могу понять, почему потянуло аммиаком.

– Отхожее место рядом! – выпалила какая‑то девушка.

Все засмеялись.

Настроение у всех поднялось. Почему‑то вдруг появилась уверенность в том, что Робис и Брачка спасутся. И действительно, через несколько минут во двор влетел Шампион с радостным известием.

– Грандиозное сражение! Революционеров спасают гимназические фуражки! Уравнение с двумя неизвестными! Взрыв бомбы решает судьбу! – выпалил корреспондент новости, ставшие для него уже газетными заголовками. Когда запас их исчерпался, он перешел на обычный язык. – Третья квартира тоже разгромлена в пух и прах. Боже мой, это потрясающее зрелище! Одна женщина, двое мужчин. Сражались до последнего дыхания. Один и сейчас еще лежит с револьвером в руке, сам себе пулю в лоб пустил. Даже Регусу невдомек, кто они такие. Господин Русениек, вы не знаете, как их зовут? Эти люди заслужили, чтобы читатели узнали их имена.

Атаман снял фуражку. Его примеру последовали и остальные. Боевики чтили неизвестных героев, отдавших жизнь за революцию.

Шампион смотрел на них влажными глазами, потом взял себя в руки. Он не имеет права терять время, корреспонденция еще не отправлена.

– Ну, до свидания, господин Русениек! Рад, что смог вам пригодиться. Быть может, не в последний раз. На всякий случай договоримся встретиться в пять часов в Римском погребке. Это будет на пользу и вам и мне…

– Ладно! Спасибо за добрые вести! – Атаман хотел пожать французу руку, но тот уже выскочил за ворота.

Взбежав по ступенькам главного почтамта, Шампион через стеклянные двери увидел, что дежурит его знакомый чернобородый телеграфист. Не отрываясь от аппарата Морзе, служащий приветствовал журналиста:

– Рад вас видеть, господин Шампион. Судя по тому, о чем говорит весь город, у вас, наверное, очень срочная корреспонденция.

Шампион воспринял это как намек и вытащил трешницу.

Телеграфист жадно взглянул на нее, но не взял:

– Сегодня подпись министра финансов не поможет. Я должен передать чрезвычайно важную телеграмму, специально для нее освободили линию. – И, придвинувшись к окошку, он шепнул: – Правительственная депеша. От губернатора. Самому Витте!

Делать нечего. Не отходя от окошка, чтобы никто не занял его места, Шампион перечитал свое сочинение. Неужели же и эта телеграмма не будет напечатана?! Нет, все равно он не сложит оружия. Он будет верен своему долгу до конца…

Время тянулось. Телеграфист все еще стучал на ключе. Шампион заглянул в бланк, который лежал перед телеграфистом. После слов «совершенно секретно» шли длинные колонки цифр, от которых рябило в глазах. Француз протер пенсне. Ого, шифр! Весьма любопытно, что же сообщает губернатор всемогущему министру внутренних дел? Очень возможно, что эта депеша содержит сведения, которые могут интересовать революционеров. Но все равно в этих цифрах ему не разобраться… Тут нужен специалист, такой, как, скажем, господин Пурмалис. Кстати, ведь Шампион только что встретил его во дворе клуба Атлетов. Но Шампион понимал, что бланк шифрограммы бородач не отдаст ни за какие деньги. И журналист, делая вид, будто правит свой репортаж, стал лихорадочно переписывать цифры в блокнот. Слава богу, что рядом по‑прежнему никого не было, а телеграфист за блестящими стеклами пенсне Шампиона не видел, куда направлен его взгляд.