Изменить размер шрифта - +
Настенька осознала, что совершенно не знает того, к кому идёт на свидание. Что он ждёт от неё? Почти каждый день встречал. Может, конечно, полюбил с первого взгляда. Наверное, так. Да что наверное? — Наверняка, иначе — зачем всё это? Отрезали же ему сразу, а он опять и опять. Уже и девочки говорили:

— Слушай, ты его и впрямь заколебала.

В данном контексте слово «заколебала» означало «заставила влюбиться». И самое главное то, что, как и всем девушкам такого возраста, очень хотелось Настеньке, чтобы кто-то полюбил её раз и навсегда, на всю жизнь, да так сильно, что ни уйти от этой любви, ни убежать, ни спрятаться не возможно, и самой бы влюбиться до беспамятства. Ах как легко жить, если рядом тот, кто действительно любит. Расскажешь ему всё-всё, даже самое-самое, чего, может, и дедушке не рассказывала, боясь, что не так поймет. А он улыбнётся, обнимет и прошепчет на ухо:

— Милая моя, любовь это искусство, которое даётся не каждому. С этим приходится мириться. А нам с тобой оно подарено судьбой. Мы оба гении любви и потому никогда не расстанемся.

И она ответит: «Да, никогда». Как счастливо будет жить, если он искренний друг, да ещё старший, с четвёртого курса. О, как много он ей поможет с английским. А может, и второй язык с ним легче начинать. Не сразу, естественно. Сегодня они просто поговорят об институте. Она спросит его, где он проходил практику. Скорее всего, в Англии. И он будет хвалиться успехами. Ну и пусть. Мальчишки все хвастуны. Так им полагается. Она тоже поедет после третьего.

Потом она спросит, любит ли он стихи. На губах его скользнёт снисходительная улыбочка, что, мол, он земной человек, а не воздушный, и тогда она будет без объявления читать Есенина. Нет, не читать, а рассказывать, и даже не рассказывать, а просто говорить, словно сама с собой: «Эх вы сани!.. — пауза — А кони!.. — пауза — Кони!.. — пауза — Видно чёрт их на землю принёс…»

Или лучше процитировать Жака Превера: «Три спички, зажжённые одна за другой. Первая — чтобы увидеть твои глаза. Вторая — чтобы увидеть твои губы…»

Ах, нет, это слишком откровенно. Впрочем, стихи есть стихи. Позже, когда станет ясно, что он не знает или не очень знает поэзию (Настенька была почти уверена, что не ошибается в этой части оценки Вадима) можно будет осторожно прочитать строки своих стихов и тоже без объявления. Интересно заметит ли он, что это стихи не поэта профессионала?

Думая так, Настенька незаметно успокоилась. Она решила, что в конце концов мир не рушится, земля под ногами держится, и жизнь только начинается. Они посидят, поговорят, выпьют немного шампанского, но очень немного, так как она всего два раза его пробовала и боится опьянеть, потанцуют, и Настенька неожиданно скажет:

— Всё. Спасибо. Ухожу. Не провожайте.

Впрочем, так не уходят. Пусть проводит и оденет. И, кстати, тут можно будет познакомить его с дедушкой. Вот будет сюрприз на прощание. Он обалдеет сначала, потом слегка поклонится с уважением и скажет:

— Ну, мадам, это удача. Отныне, как говорится в известном детективном фильме, место встречи изменить нельзя. Будем встречаться у дедушки.

Всем станет смешно, а главное действительно это удобно. Дедушка будет иногда оставлять им места и маме с бабушкой не придётся беспокоиться, как сегодня, тем более, если этот товарищ вообще не пришёл. Вот будет юмор.

Эта мысль совсем развеселила Настеньку. Взяв сумочку со снятой обувью, но без косметики — тут театр сатиры ошибся — Настенька не пользовалась искусственными наводками, как совершенно лишними, в её возрасте всё хорошо, что естественно — она повернула ручку двери и вошла в холл.

Перед нею оказался Вадим. Он прошёл из зала прямо к раздевалке, не замечая её, а она опешила от неожиданности.

Быстрый переход