Между тем это нюанс особого стратегического значения, позволяющий — путем филигранно точного разделения политической составляющей от сугубо военной — абсолютно верно, без каких-либо оговорок и недомолвок четко уяснить исключительно обоснованную и оправданную высшими интересами СССР технологию вступления в войну его политического и государственною руководства (а соответственно и государства как такового), т е. прежде всего самого Сталина. Нюанс, о котором злоумышленно в основном умалчивают либо, что бывает чуть реже, злостно фальсифицируют — все зависит от характера «заказа, который исполняет тот или иной писака и, конечно же, от степени его интеллектуальной убогости.

Ведь речь-то идет о том, что ни Накануне Войны, ни тем более в первые ее мгновения Сталин никуда не пропадал (об этом см. также гл. II), не растерялся, не испугался, не впадал в прострацию, не скрывался от своих соратников и вообще не сделал ничего из того, о чем с дико злобным упоением, но ведь особо же подло на все лады лгут взбесившиеся om безнаказанности подонки от Истории — к глубочайшему сожалению, несть числа этим шакалам пера и эфира. Реальные, а потому-то и неопровержимые факты подлинной Правда свидетельствуют о том, что еще с раннего утра 21 июня Сталин уже находился на своем посту в Кремле и уже принимал все необходимые меры для приведения всех властных государственным структур, а также партийных органов в состояние палной боевой готовности (как убедимся в дальнейшем — повторно принимал эти меры).

Дело в том, что к утру 21 июня уже попросту не было никаких сомнений, что война грянет в ближайшие часы. Ранним утром 21 июня один из ценнеишик агентов ГРУ — «ХВЦ», он же Герхард Кегель, сотрудник германского пасольства в Москве — вызвал на срочную встречу своего куратора полковника ГРУ К. Б. Леонтьва и сообщил, что германский посол в Москве фон Шуленбург «получил телеграмму из Министерства иностранных дел в Берлине и что по его сведениям война Германии против СССР начнется в ближайшие 48 часов. Куратор предложил еще раз все внимательно проверить и встретиться в 19 часов того же дня. Информация «ХВЦ» немедленно была доложена И. В. Сталину, В. М. Молотову, С. К. Тимошенко и Г. К. Жукову.

Слева: Ценнейший агент ГРУ «ХВЦ», он же Герхард Кёгель, сотрудник германского посольства СССР.

Справа: Куратор «ХВЦ» полковник ГРУ Константин Борисович Леонтьев.

Поскольку к утру 21 июня это было уже далеко не первое сообщение спецслужб о начале войны в ближайшие часы – утром того же дня от прорвавшегося на советскую территорию агента погранразведки Белорусскогог погранокруга поступили и данные о том, что война грянет на рассвете 22 июня (см. Попов А. 15 встреч с генералом КГБ. Бельченко. М., 2002. С. 121 – 122, аналогичные данные были получены органами погранразведки других округов). –Сталин немедленно присупил, особо подчеркиваю, к повторному оповещению всех властныхсоветских и партийных структур, в т. ч., естественно, военных, органов госбезопасности и внутренних дел об угрозе внезапного нападения Германии в ближайшие часы, требуя от них перейти в состояние полной готовности к этому (для – «силовиков», естественнно, в полную боевую готовность). Вот почему, как убедимся чуть позже, практически все высшее руководство страны, как партийное, так и, естественно, военное, уже 21-го знали о скором начале войны.

В 19 часов 21 июня состоялась повторная встреча «ХВЦ» - Г. Кегеля со своим куратором из ГРУ полковником К. Б. Леонтьевым, на которой агент сообщил, что «посол Шуленбург получил из Берлина указание уничтожить все секретные документы и приказал всем сотрудникам посольства до утра 22 июня упаковать все свои вещи и сдать их в посольство, живущим вне посольства переехать на территорию миссии».