— Выкладывайте, — проворчал отец.

Кармайкл говорил вполголоса. Он уже давно шел по следу сенатора Фосетта и политиканов округа Тилден. Федеральные власти подозревали всю группировку в мошенничестве с подоходным налогом.

Ему удалось проникнуть во внутренний круг. Став секретарем сенатора Фосетта — как я поняла, уход его предшественника был ускорен искусственно, — он начал по клочкам собирать документальные свидетельства уклонения шайки Фосетта от налогов.

— И Айры тоже? — спросил отец.

— Я надеялся разоблачить и его.

Вероятно, в письме Фанни Кайзер сенатор под инициалом «К.» имел в виду Кармайкла. Он прослушивал телефонные разговоры за пределами дома. Но прослушивающий аппарат был найден, а после убийства Кармайкл предпочел затаиться.

— Кто такая Фанни Кайзер, мистер Кармайкл? — спросила я.

— Она замешана во всех пороках округа Тилден. Работает рука об руку с компанией Фосетта — получает от них защиту и отстегивает им солидную долю прибыли. Хьюм вскоре все это раскопает, и грязному бизнесу придет конец.

Доктора Фосетта Кармайкл охарактеризовал как спрута, мозг за дутой фигурой его брата-сенатора, получавшего самостоятельные доходы благодаря партнерству с ни в чем не повинным Илайхью Клеем. Кармайкл объяснил отцу, каким образом контракты округа и Лидса на добычу мрамора были незаконно переданы фирме Клея тайком от него самого. Отец тщательно записывал все данные.

— Но я пришел сообщить вам нечто более важное, — быстро продолжал федеральный детектив. — Лучше я сделаю это, пока еще нахожусь в доме Фосетта, якобы подчищая дела сенатора… У меня есть очень интересная информация об убийстве!

Мы оба вздрогнули.

— Вы знаете, кто это сделал? — воскликнула я.

— Нет. Но я располагаю определенными фактами, которые не мог сообщить Хьюму, так как, чтобы объяснить, как я сумел их добыть, мне пришлось бы рассказать, кто я в действительности, а мне этого не хотелось.

Я выпрямилась на стуле. Неужели это последняя недостающая деталь, о которой я молилась?

— Я месяцами наблюдал за сенатором. Когда он отослал меня перед убийством, это вызвало у меня подозрения. Я решил остаться поблизости и посмотреть, что произойдет. Спустившись с крыльца, я спрятался за кустом в стороне от дорожки. Было без четверти десять. Пятнадцать минут никто не появлялся…

— Одну минуту, мистер Кармайкл, — возбужденно прервала я. — Вы наблюдали за парадной дверью от без четверти десять до десяти?

— Даже больше. До половины одиннадцатого, когда я вернулся в дом.

Я едва не вскрикнула: «Победа!»

В десять, продолжал Кармайкл, какой-то человек, закутанный до глаз, быстро прошел по дорожке, поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Сенатор впустил его — Кармайкл видел силуэт Фосетта на матовом стекле. Больше в дом никто не входил. В двадцать пять минут одиннадцатого та же закутанная фигура вышла в одиночестве. Подождав пять минут, Кармайкл вернулся в дом и обнаружил Фосетта мертвым за его письменным столом. К сожалению, он был не в состоянии описать посетителя — помимо закутанного лица, мешала темнота. Но это, безусловно, мог быть Аарон Доу.

Я раздраженно отмахнулась. Самым важным было время.

— Мистер Кармайкл, вы абсолютно уверены, что наблюдали за парадным входом с того момента, как покинули дом, до того, как вернулись, и что никто не входил и не выходил, кроме этой закутанной фигуры?

Он казался обиженным.