|
Внутренний двор не похож был на милицейский. В центре неогороженное футбольное поле, небольшая вытоптанная площадка ограниченная штангами ворот, на нём, местная детвора – несколько человек – дружно гомоня, отчаянно гонялась за мячом. В стороне возвышался одинокий баскетбольный щит, с грустно загнутым вниз кольцом. С другой стороны поля, за воротами, желтела полупустая малышковая песочница, были и покосившиеся хромые качели… Много зелёной травы и припаркованных по окружности территории легковых автомобилей. В песочнице малышня, рядом, под грибком несколько молодых мамаш кто с коляской, кто с собакой, кто с детским велосипедом… Обычная картина, обычного московского дворика… Главное, не спецприёмник. Мальчишки коротко переглянулись. Мальцев, перехватив взгляд, спросил:
– А что вы скажете, орлы, если я вам, например, предложу у меня немного пожить, а? Мальчишки смотрели во все глаза, не понимали… Где-то был подвох… Думали. Такого им раньше не предлагали… Одежду какую – да, деньги – бывало, выпить чего – часто, за компанию – курево, пинка, гадости некоторые, но пожить в… доме, в квартире… Такого не было. Быть не могло. Значит, точно хитрость где-то спрятана, ловушка приготовлена. Почему? За чем? – Это как? – недоверчиво насупившись, первым отозвался Штопор. – За что? – С какой стати? Почему? – не отстал и Рыжий. – А ни за что. Просто так. – В том же своём тоне, почти весело заявил Мальцев. – Понравились, может быть… У мальчишек мелькнул испуг, надулись губы, а-а-а… – О-о-о, не-е-т, нам это не подходит. Вы не на тех напали, дядечка. Мы с педерастами не дружим. – Я не дамся! – Как на пружинах подскочил меньший, прижался к своему защитнику, другу. – Отпустите, дяденьки! – плаксиво, приглушая ещё вопль, воскликнул. – Я сейчас заору. – Пообещал, демонстративно набирая в грудь воздух. Мальцев с Кобзевым испугались… – Да вы что… – Музыканты воскликнули почти разом… – Тихо! Подождите! Как вы такое подумать могли, наглецы. – Мы же со всей душой к вам, от чистого сердца, серьёзно… – Взмолился Мальцев. Не такой реакции он ожидал, даже подумать о таком не мог. – Я как отец хотел к вам… Мальчишки внимательно слушали. На лицах теперь плавала недоверчивость и насторожённость… – Ага, с ремнём, значит? – с недетским ехидством поддел Штопор. – Да нет! С каким ремнём? Почему с ремнём, трали-вали? – беспомощно оглядываясь на Кобзева, озадаченно лепетал Мальцев. Лицо Кобзева выражало полное недоумение. Так иногда Кобзев смотрел в свои ноты, где видел явную непонятность. Константин Саныч, старшина оркестра, расписывая партии, мог иной раз фортель выкинуть… Или так надо, глядя в ноты тупо размышлял Кобзев, или ошибка… Сейчас именно так выглядел. – А ты сказал, как отец… – напомнил Штопор, и с высоким укором разъяснил. – А отцы всегда с ремнём ходят. Я знаю. Да вот! – Это плохие с ремнём, – не согласился Мал Бесплатный ознакомительный фрагмент закончился, если хотите читать дальше, купите полную версию
|
