Невысокая худенькая девочка-подросток остановилась у пустой витрины гастрономического магазина. Холод сотрясал её хрупкое тельце, одетое в старое клетчатое пальто. Такие мелочи как капризы ранней весны её мало волновали. Она, как в прочем и всегда не спешила домой, а прижавшись к стеклу, переминаясь с ноги на ногу, стараясь хоть как-то согреться, с нескрываемым интересом вглядывалась в торговый зал заполненный людьми. Ей нравилось наблюдать за посетителями "Иртоны". Сашка представляла себе: что когда-нибудь — когда она вырастет, получит первую зарплату и придёт сюда, то непременно купит килограмм сосисок на талоны, нет лучше два, и устроит себе настоящий праздник. В животе громко заурчало.

— Опять голодная? — послышался за спиной приятный женский голос.

— Да нет тёть Варь, я ела, — повернувшись к женщине, нахмурившись, ответила Сашка. — Честное слово, ела, — ей не нравилось когда её жалели, а это происходило постоянно. Вечно пьяным отцу и матери не было никакого дела до голодного ребёнка. Соседи сочувствовали девочке, подкармливали, отдавали ненужные вещи. В такой ситуации Александра чувствовала себя унизительно.

— Можешь мне не врать! Родители, снова все талоны пропили? Пойдем, накормлю. Я сегодня сварила борщ на свиной косточки, — Варвара Тимофеевна взяла девочку за холодную руку и повела в сторону дома, нее обращая внимания на её сопротивление. — Мы с тобой мясо из супа вытащим и мелко нарежем, а потом в макароны. Вот и второе будет и на ужин останется.

При одном упоминании о макаронах, Александра поморщилась, она их ненавидела. А как могло быть иначе, если кроме пресловутых этих самых макарон в доме Князевых ничего было есть.

— Тёть Варь, а сосиски у вас есть?

Ответить соседка не успела, её перебил пьяный окрик отца свисающего с балкона:

— Сашка! Ну-ка живо домой. Опять побиралась по соседям?

Девочка оглянулась: она даже и не заметила, как они оказались во дворе.

— Тёть Варь я лучше пойду, — как-то растеряно с испугом пробормотала Александра, пятясь к подъезду.

— Князев совесть имей! Ты ребенка, когда в последний раз кормил? — взвилась Варвара Тимофеевна. — Посмотри, какая она у тебя худая! Одни кости…

— Тёть Варь не надо… сейчас хуже будет, — девочка попыталась остановить соседку.

— Не твоё дело курва старая! — заорал в ответ Пётр. — Иди куда шла! Не нужны нам твои подачки.

Женщина растеряно пожала плечами, махнула рукой, а Сашка побежала домой.

Быстро поднялась по ступенькам, открыла дверь, включила в прихожей свет. Сняв мокрые сапоги и пальто, перешагивая через мусор и пустые бутылки, оставшиеся после вчерашней пьяной гулянки, прошла на кухню.

В холодильнике как всегда было шаром покати, Сашка захлопнула дверцу и посмотрела на мать, та сидела за столом заставленным грязными чашками и блюдцами с окурками, по середине этой "красоты" стояла полупустая бутылка портвейна. Женщина затянулась сигаретой, скинула пепел на пол. Девочка села рядом с ней на табуретку, спрятав ноги с зашитыми колготками под сиденье.

— А, — протянула Анна пьяным голосом. — Александра. Давай, выпей с нами на дорожку.

Она потянулась к бутылке портвейна, зацепив рукавом халата блюдце с окурками. Оно с грохотом упало на пол.

— Ну и чёрт с ним! Са…шка теперь мы заживем, знаешь как? — мечтательно сказала женщина, довольно улыбнувшись, прикрыв глаза. — У нас будет всё. Всё!

В этот момент в дверь позвонили. Через минуту на кухне появился отец Александры в сопровождении незнакомого мужчины.

— Сашка это дядя Костя.