Пароход– ресторан шел вверх по Неве, мужчины за столом на верхней палубе неспешно беседовали. Несколько поодаль сидел Влад  телохранитель Брюнета. Он пил кофе и привычно контролировал полупустую палубу. Мимо плыли освещенные вечерним солнцем дворцы Санкт Петербурга.

– Ну, мужики, – сказал, поднимая фужер, Брюнет, – за вас. Выручили вы меня.

– Пустое, – возразил Купцов. – В нашем деле как? Как карта ляжет, как повезет. Загадывать ничего нельзя, и результат никогда не гарантирован.

– Э э, господа сыщики… Это вы мне бросьте. И в бизнесе ничего нельзя загадывать. И в картах. И, допустим, в медицине… Но почему то у одного хирурга все или почти все получается, а у другого получается смиренное кладбище. Так в чем дело?

– В профессионализме, – сказал Купцов, и Петрухин снова кивнул. – В профессионализме, Виктор Альбертыч. Это аксиома. Мои слова – относительно везения – распространяются на каждый конкретный случай, а не на статистику. Отдельно взятый случай может быть провальным. Но статистика ставит все на место.

– Абсолютно с вами согласен, – сказал Голубков. – А посему – тост за профессионалов. За вас, господа сыщики. За вас, УМЕЛЬЦЫ.

– Спасибо, товарищ олигарх, – ответил Петрухин.

«Господа сыщики» и «товарищ олигарх» выпили. Пароход вошел под пролет Дворцового моста. Мгновенно стало темно, сумеречно. Над головой проплывали мощные стальные конструкции. Звук отражался от свода, пароходик накрывало вязкой волной глухоты. Свод моста ушел назад, снова стало просторно – открылось чистое вечернее небо с редкими облаками, гаснущим солнечным светом и призраком белой ночи. Стало тихо, и даже вибрация палубы как будто уменьшилась. Слева блестел Петропавловский шпиль и золотой бабочкой порхал в небесах ангел.

– А у меня, господа сыщики, есть к вам предложение, – сказал Брюнет.

– Что же за предложение? – спросил Петрухин. Спросил, а сам уже знал. Или – догадывался… Нетрудно, в общем то, догадаться. Заканчивая дело об убийстве Нокаута, партнеры предполагали, что предложение будет сделано… и не ошиблись.

– Что за предложение? – спросил Петрухин.

Брюнет весело рассмеялся, промокнул губы салфеткой и сказал:

– Да ведь и сами уже догадались… а?

Партнеры дипломатично промолчали. Брюнет налил всем виски, закурил, щелкнув «ронсоном», посмотрел на Петрухина и Купцова с легким прищуром:

– Хочу предложить вам работу у меня в «Магистрали»… Представляет интерес?

– Возможно. А что за работа? Голубков сделал глоток виски, покачал задумчиво головой:

– Как бы правильно сформулировать? Если в двух словах, то, пожалуй, речь идет об обеспечении безопасности деятельности фирмы. У меня ведь хозяйство немалое, а вся служба безопасности – полковник отставник с Литейного. Иногда бывает трезвый.

– В начале девяностых было легче? – «сочувственно» спросил Петрухин.

Брюнет оценил, ответил так:

– В начале девяностых легче не было. Было все по другому. Ты же помнишь! '

Еще бы! Начало девяностых помнили все – это было время криминального беспредела. Вопросы «безопасности» решались на «стрелках», а самым веским аргументом в «арбитражных спорах» была «эфка» {Граната Ф 1}. По крайности – ТТ. Проигравшие в споре оказывались кто на больничной койке, кто в морге. Количество дорогущих памятников на кладбищах Санкт Петербурга увеличивалось – братва прощалась с «конкретными пацанами», павшими в боях…

А выстрелы гремели днем и ночью.