Изменить размер шрифта - +
 — Наташа. Александр Павлович… Да, Наташа, знаешь: Александр Павлович работает в цирке, он — фокусник.

— Иллюзионист, — поправил Александр Павлович.

— Есть разница? — удивилась Валерия.

— Смутная…

Девочка послушно стояла перед Александром Павловичем. Он достал из кармана пачку «Явы», выбил на ладонь сигарету:

— Смотри.

Взмахнул рукой — исчезла сигарета. Снова взмахнул — опять появилась. Запер ее в кулаке, вытянул руку, медленно-медленно разжал пальцы — пусто.

Наташа следила за ним завороженно…

— Что вы там молчите? — спросила Валерия.

— У нас дело, — ответил Александр Павлович.

Он щелкнул зажигалкой, затянулся. Держа горящую сигарету двумя пальцами, как и положено: средним и указательным — он сгибал и разгибал их, и сигарета послушно пропадала и вновь возникала — только качался в стоячем комнатном воздухе зыбкий-табачный дымок.

Старый-престарый фокус: ловкость рук — и никакого мошенничества…

Валерия наконец-то вошла в комнату.

— Курил?

— Ни в коем случае! — с ужасом сказал Александр Павлович и как бы в подтверждение поднял руки: сигареты в них не было. — При ребенке! Как можно!..

Наташа восхищенно засмеялась, и Александр Павлович отметил, что это впервые с того момента, как он пришел.

— А дым откуда? — Валерия резко повернула его ладонь: с тыльной стороны ее, зажатая пальцами, еле держалась сигарета. — Иллюзионисты липовые…

— Разоблачили, — признался Александр Павлович. — Значит, не судьба… Ничего, Наталья, я знаю еще двести семьдесят три абсолютно неразоблачаемых фокуса и все тебе покажу. Хочешь?

Она кивнула.

— В другой раз, — сказала Валерия. — Нам пора… Наташа, если успеешь сделать уроки — в девятнадцать десять по второй программе «Клуб кинопутешественников». И не забудь погладить белье, там немного… Пока.

— И еще почини звонок, — добавил Александр Павлович. — Он заедает.

Валерия удивленно посмотрела на него.

— Пожалуй, этого она не сумеет…

— Да что ты говоришь?! — изумился Александр Павлович. — А я-то думал, что звонок для нее — так, семечки… Ладно, Наталья, не грусти: «Клуб кинопутешественников!» — штука посильнее, чем «Фауст» Гете. Звонок я сам починю. В следующий раз. Я умею. А фокусы от нас не убегут…

Уже в машине он спросил Валерию:

— Она у тебя вундеркинд?

— Обыкновенный ребенок. А что тебя не устраивает?

— Наоборот, я потрясен. Все сама и сама…

— Не все, — засмеялась Валерия, — звонок, видишь, не может.

— Кого ты из нее делаешь? — серьезно поинтересовался Александр Павлович.

— Человека, Сашенька, милый, человека.

— Себя?

— А чем я плоха?

Отшутился:

— Плохо ко мне относишься.

Поддержала шутку:

— Как заслужил…

Он вел машину и курил сигарету — ту, что осталась от фокуса. Он-то знал, что не заслуживает хорошего отношения. Но откуда об этом знала Валерия?

 

2

 

Александр Павлович сидел в своей гардеробной в цирке и смотрел в окно. Сентябрь уж наступил. Еще зеленое, но уже немножко желтое дерево — ясень, кажется, — шелестело под теплым по-летнему ветром, иногда залетавшим ненадолго в гардеробную Александра Павловича.

Быстрый переход