— Глупый вопрос. Деньги нужны всегда, сколько бы их ни было. Ты прекрасно знаешь, что их всегда будет мало.

— У тебя какие-то проблемы? Ты кому-то должна? Мне кажется, что при наших с тобой отношениях можно было бы попросить эти деньги другим способом.

— Я ни у кого ничего не хочу просить, а уж тем более у тебя. Один раз я уже попросила у тебя помощи, но получила отказ. Я хотела заработать деньги честным путем и приехала танцевать, но мне не дали. Теперь мне больше не хочется ни просить, ни зарабатывать, я могу только требовать.

— А почему именно у меня?

— Наверное, потому, что ты не бедный.

Мы подъехали к знакомой мне вилле и остановили машину.

— Кто на вилле?

— Наверное, кто-нибудь из охраны.

— Слушай, что я тебе скажу. В дом зайдем вместе. Возьмешь меня под руку. Мне придется упереть руку тебе в бок. И, пожалуйста, не забывай, что пистолетом я шутить не буду. Если попытаешься, подать знак охранникам, стреляю без предупреждения. Усек?

— Усек.

— Только бы выстрел не произошел случайно…

— Как это?

— Ну, случайно… Не понимаешь, что ли? Когда я училась в девятом классе, нечаянно ранила военрука. До сих пор не понимаю, как это смогло произойти? Он развешивал мишени, а я валялась на мате с ружьем в руках и наблюдала за ним. Ружье неожиданно выстрелило. Потом это признали Несчастным случаем… Хочешь, объясню тебе по-простецки? Военрук слишком долго развешивал мишени… Я надеюсь, что ты не будешь так же долго искать деньги… Не заг бывай, что я женщина нервная, нетерпеливая, с неуравновешенной психикой, как ты сам уже замечал.

— Этот военрук, в которого ты стреляла, он умер?

— Нет. Пуля задела почку. Он остался жив, но с тех пор больше никогда не преподавал в школе. Это старая, нашумевшая в моем городке история. Некоторые до сих пор считают, что я сделала это умышленно. Этот горе-учитель постоянно пытался залезть мне под юбку, да и не только мне. После той трагедии его как-то перестало интересовать, что находится между ног у девчонок. Он и в туалет-то не мог по-нормальному сходить…

Мы вышли из машины и направились в дом. Марат взял меня под руку, а я сунула руку с пистолетом к нему в карман. Благополучно миновав охранников, мы прошли в гостиную. Марат тяжело дышал. У меня дрожали коленки, нервы были на взводе. Совсем недавно мы приезжали сюда и занимались любовью, а потом… А потом мне, мягко говоря, показали на дверь, и Марат ничего не сделал для того, чтобы защитить меня…

Открыв небольшой сейф, Марат пересчитал деньги.

— Двести тысяч, — сказал он. — Пойдем в спальню, остальные там.

В спальне он попытался поцеловать меня в шею. Я хотела оттолкнуть его, но он с силой прижал меня к себе, затем вывернул мне руку и попробовал отнять пистолет. Защищаясь, я случайно нажала на курок. Раздался громкий выстрел. Марат быстро отпрыгнул в сторону. Лицо его исказила боль. Опустив глаза, я увидела, что из правой ноги Марата капает кровь.

— Ты прострелила мне ногу, сучка, — с ненавистью прошипел он.

— Тебе больно?

— А ты как думаешь?

— Марат, если ты мне через десять минут не дашь ту сумму, которую я хочу, то я прострелю тебе не только ногу.

Марат оторвал кусок от простыни и принялся перевязывать свою ногу.

— Давай деньги, и я отвезу тебя в больницу. Тебе вытащат пулю.

— Да пошла ты! Я думал, что ты человек, а ты оказалась такой дрянью, что я даже не мог предположить.

— Я ненормальная и прекрасно понимаю, что наши отношения не имеют будущего.