– Да-да, – поспешно оборвал Гриффин этот словесный поток, – когда мы обнаружим тебя лежащим в луже крови, первым делом поищем у Симса какой-нибудь тупой инструмент. Что-то у нашего Симса опасный блеск в глазах.

Гэтсби громко захохотал, что вызвало кислое замечание со стороны той части стола, где вместе с учителями сидели старшие ученики:

– Старина Гэтти опять язык распустил.

Что касается Симса, то он слегка хрюкнул, довольный, кажется, прозвучавшим предложением:

– Да ну тебя, Гриффин, как это… с чего это мне, собственно, убивать Гэтсби? К слову, у него даже жены нет.

– Я бы не был столь категоричен, – вставил Тивертон и поморщился при еще более громком гоготе, который вызвало у Гэтсби это замечание.

– А вот я бы не стал искать женщину, – включился в обмен репликами Эванс. – Если б искать убийцу поручили мне, я остановился бы на каком-нибудь эгоцентрике. Мой кандидат – Рэнч.

Потенциальный убийца бросил на него злобный взгляд поверх газетной полосы.

– Иное дело, – продолжал Эванс, поворачиваясь к Тивертону, – что я не вижу, кто бы из нас годился на роль жертвы. Это ведь только в рассказах школьников преподаватели устраивают дуэль на зонтиках и постоянно высасывают друг у друга кровь.

– Ты совершенно прав, Эванс, – согласился Гэтсби, – бред сумасшедшего. А так-то ведь все мы, старина, добрые приятели, верно?

– Да, одна большая счастливая семья, как говорит Перси, – неприязненно буркнул Тивертон.

– Ладно, ребята, – возгласил Гриффин, – если уж здесь суждено произойти убийству, то совершу его я, а жертвой будет эта бородавка на теле человечества – юный Вимис. Думает, что если он племянник Перси, так ему позволено всем в этой чертовой дыре командовать. Скользкий тип, хитрован, всегда в стороне остается, но стоит затеяться какой-нибудь буче, за ней непременно он и стоит…

– Ну да, вроде как наполеончик международного преступного мира, каких описывает Джон Бушан.

– Наполеоны международной клоаки, – сердито пробурчал Гриффин. – Право, я как-нибудь шею ему сверну. Знаете, что он вытворил…

Тут мы можем спокойно покинуть Гриффина, предоставив ему перечислять преступления, совершенные этим мальчишкой Вимисом, и переключиться на другую частоту, где выступают ученики старших классов.

– Какой сегодня первый забег?

– На четыреста сорок, балбес ты эдакий. Там все же на доске объявлений написано. Впрочем, забыл, ты же читать не умеешь.

– Очень смешно. Слушай, Стивенс, я слышал, Гриффин сказал, будто ты можешь побить рекорд…

– Полная чушь. Как бы не так; к тому же все равно старина Симми, скорее всего, секундомер подкрутит, как в прошлом году.

– Кстати, о Симми, слышал, что Вимис отколол вчера на французском?

– Старье! Чего-нибудь посвежее рассказать не можешь?

– Нет, серьезно, пора этого гаденыша Вимиса к ногтю прижать. Любимец Педанта Перси вконец обнаглел. Пытался вчера вечером подкупить Паттерсона, чтобы тот заделал Смизерса в сенном сражении.

– Ну и что, собираешься доложить Перси?

– Как бы не так! Я вообще терпеть не могу ябедничества: старост выбирают не для того, чтобы распространять сплетни. – Это последнее заявление представляло собой удивительно точную реконструкцию нравоучительных высказываний досточтимого Вэйла.