Во-первых, из-за завтрака. Катерину настигло вдохновение, и я она затеяла готовить горячий бутерброд.

На ломтик черного хлеба белой изморозью легло масло. Сверху устроился толстенький, в прожилках сала, пласт ветчины. Два кружочка помидора, краснея, скрыли бесстыжую розовость мяса; заискрилась блесками соль; зажелтели тугие капли майонеза. Веточка укропа, кокетливо изогнувшись, примостилась рядом. Увенчал сооружение дырявый купол из куска сыра. В нетерпеливом предвкушении гастрономическое чудо отправилось в жар микроволновки и спустя минуту, когда жир, соль и сок смешавшись, пропитали хлеб и мясо; сыр обморочно расплавился и превратился в кляксу, перекочевало на тарелку под бочок к пузатой чашке с кофе.

Рекса, положив морду на вытянутые лапы, наблюдала за действом и корила себя за непредусмотрительность. Знать бы, что на завтрак будет бутерброд, вела бы себя с утра приветливее. Теперь разобиженная в пух и прах Катерина сама управлялась с вкусной едой и не думала о том, что с друзьями надо делиться. На всякий случай Рекса тихонько прихлопнула лапой по полу. Напомнила о себе. И изобразила максимальное раскаяние. Мол, кто без греха, пусть бросит камень. А лучше кусок ветчины.

Увы, шоу осталось незамеченным. Помыслами Катерины владел бутерброд и планы на ближайшее время. «Пусть еще остынет… Надо заплатить за квартиру… Борька обещал быть в полдевятого…»

Ленивый поток мыслей оборвало дребезжание звонка. «Кого несет в такую рань?» — удивилась Катя. В дверной глазок она увидела соседку.

— Здравствуйте, тетя Люся.

— Привет. У тебя что-то с телефоном. Боря звонил, просил передать, что немного задержится.

— Спасибо.

Городской номер, спасаясь от назойливой опеки Богунского, Катя вчера отключила. А вот что с мобильным? Ничего интересного. Аппарат был полностью разряжен.

По дороге на кухню Рекса опередила хозяйку лишь на мгновение. Однако его хватило чтобы подскочить к столу, слизнуть с бутерброда начинку: ветчину, сыр, помидоры и спрятаться в угол между плитой и стенкой.

Наглая выходка называлась: завтрак гавкнулся. Подобные штуки Рекса устраивала раз-другой в месяц. И только Кате. Посягнуть на Борькину пайку она не решалась. Борька по собачьим понятиям имел ранг «старший кобель», «вожак». Катя — «младшая сука». Такую объесть не грех.

— У тебя совесть есть? — от огорчения Катерина чуть не плакала. — Ты ведь обещала в прошлый раз…

Тогда Рекса виляла хвостом с пылом и искренностью истинной лицемерки, смотрела в глаза честно, проникновенно, с надрывом. Наказанная, она не ела сутки и готова была сама поверить в грядущую безгрешность.

— Ладно, — снизошло прощение, — живи!

Рекса радостно засопела и не тронулась с места. Во-первых: из осторожности. Мало ли. Иногда, для пущей доходчивости и вящей убедительности, хозяйка, использовала швабру. Не по назначению, естественно, а в качестве аргумента. Во-вторых: зачем? Катерина ела творог, пила кофе. Вот если бы она не поленилась соорудить еще один горячий бутерброд, тогда ….

8.30. Катя оделась, привела себя в порядок и нетерпеливо поглядывала на часы. Если Устинов он не появится через пять минут, ей придется самой выгулять Рексу.

8.35. Борьки нет! Вчера Устинов позвонил на работу, порадовал: «У матери — дежурство. У меня — непредвиденные обстоятельства. Ты — дежурная по собаке». Катя в ответ лишь хмыкнула. Непредвиденные обстоятельства Устинова — 30-летняя симпатичная бабенка с деньгами и машиной по имени Юлия крутилась вокруг Бориса с весны.

— Хорошо. Только ты с утра не опаздывай. У тебя ведь выходной?

— Выходной.

— А у меня шеф зверствует.