Разобравшись с проволокой, Фарид погрузился в кабину и протянул мне зигзагообразный ключик, который я вставил под бампер и, собравшись с силами, двумя руками крутанул по часовой стрелке. Ноль на фазе.

– Сильнее! – скомандовал господин управляющий, – это тебе не пиво открывать!

– Ты б его лучше и не глушил.

– Бензина нальешь – не буду.

С четвертой попытки наш верный мустанг завелся, огласив двор радостным ржанием и сизым выхлопом. Я бросил ключ под ноги и прыгнул в седло. Мы тронулись. В путь.

Ехать предстояло не слишком далеко. Территория, подконтрольная нашему отделу, занимала всего гектаров пятьдесят, и проживало на этих гектарах тысяч сто народа. Примерно четверть всего населения города. Пару кварталов которого вот уже вторую неделю в должности участкового инспектора обслуживает ваш покорный слуга. В мои обязанности, помимо сотни-другой пунктов в приказе, входит и периодическое дежурство в суточном наряде. Вместе с милиционером-водителем я должен ездить на всевозможные происшествия, не отличающиеся откровенным криминалом. Бытовые скандалы, пьяные разборки, мелкое хулиганство и прочие аморальные явления, мешающие жить цивилизованным людям. И естественно, не просто ездить, а еще быстро и грамотно реагировать, по возможности в рамках действующего законодательства. И только в крайних случаях – вне рамок.

Как я уже упоминал, сегодня у меня дебют, даже скорее – тренировочный день, и как любой дебютант, я слегка волнуюсь. Тьфу-тьфу, до обеда ничего выдающегося не случилось. Никаких массовых беспорядков и техногенных катастроф. Пара квартирных потасовок и скандал в кафе, где нецензурный гость отказался платить за нагло сожранный заказ. Со всем этими бедами без особых усилий разобрался Измагилов, даже не вынимая из-за широкого милицейского ремня меча Джедая производства завода резинотехнических изделий. Потасовку разогнал, с наглеца монету стряс, применив магические слова «пятнадцать суток». Обычно звездные войны начинаются после шести вечера, когда уставший пролетарий возвращается после трудовой вахты и жаждет снять стресс подручными средствами. Надеюсь, сегодня чудес будет не очень много. Нельзя давать большую нагрузку на неокрепшие плечи с лейтенантскими погонами.

Покойников мне оформлять еще не доводилось. В силу чего сейчас я испытываю легкий душевный дискомфорт. Не очень привык к подобным процедурам. Вернее, совсем не привык. На курсах нас возили в городской морг, но я прикинулся тяжело больным и данное образовательное мероприятие игнорировал. Не хотел рассматривать внутренние органы в натуральном виде. Лучше на картинке в пособии по судебной медицине, а еще лучше совсем никак. Теперь вот пожимаю плоды собственной брезгливости. Фарида подобные проблемы, похоже, не волнуют абсолютно. Насмотрелся за десять лет… Мне еще предстоит. Но ничего не поделать, сам напросился, решив посвятить молодые годы борьбе с бытовой преступностью и получить, если повезет, служебную жилплощадь. А то с родителями и братьями совсем тесно…

Правда, не так давно пришлось побывать на похоронах. Родственник один скончался по материнской линии, восемьдесят семь лет. Стоим у гроба в морге, прощаемся, плачем, само собой. Вокруг еще несколько гробов с усопшими. Вдруг в зал вваливается серьезно пьяный паренек, оглядывается, затем расталкивает мою родню и с криком: «Прощай, мама!» падает на грудь дедушке. Все, кто стоял возле гроба, несмотря на трагичность момента, рухнули со смеху. Я, конечно, тоже не удержался. После все опять разревелись, но плакалось уже не так, как раньше. Слезы сквозь смех, черная полоса, белая полоса…

На площади управляющий притормозил и выскочил купить сигарет в рюмочной с ностальгическим названием «3-62». Кажется, столько стоила водка в моем босоногом детстве. У рюмочной на куске картона мок под дождем нищий, в мегафон призывая публику подать ему на хлеб.