Необходимо осознать, что духовные иерархи, обласканные государством, вряд ли сделают все за нас. Наоборот, мы сами - миряне, а не иерархи, сделаем все возможное, чтобы Церковь изнутри проникла во все поры и ткань жизни народа. Это достижимо лишь при строгой, тотальной организованности. Организованность в союзы и братства по всевозможным признакам должна пронизать весь комплекс политических, культурных, экономических, бытовых структур.

Входя во все комбинации такой организованности, мы будем проводить церковное влияние в жизнь, избавляя тем самым наших духовных отцов от прямой политической борьбы, несовместимой со священническим саном. Лишь на этом пути, в союзе друг с другом, а не с государством, с обществом, а не с властями, нас ждет победа. Каждый из нас должен быть активным братом не в одном, а нескольких Братствах и союзах родственного характера. Не надейтесь ни на кого, никого не ждите и ничего не просите - делайте все сами, никто за вас вашей роли не выполнит. Берегите Церковь, духовно питайтесь от нее и стройте Царство Божие на земле, но не пустыми словами, с делами собственного строительства на местах в мире сем. Отбивайте пядь за пядью камешек за камешком это тысячелетнее строительство у антихристиан, у сионистов, масонов на законном основании, хотя к ним законы - неприменимы. Занимайте всюду все общественные позиции, как делают это они, проникайте в сферы политики, экономики, образования, культуры, отбивайте у них сознание молодежи. Дело мобилизации и организации энергии мирян на службу "Царству Божию" кому-то может показаться неправославным, идущим в разрез с христианскими постулатами. Вот потому-то и нужно в нем твердое руководство церковных "верхов", контроль сверху. Дело священничества принципиально направлять и контролировать, а исполнительная и творческая роль должна принадлежать массе мирских христиан...".

- Ну что же! - произнес Днищев, прочитав текст. - Все ясно. Но не лучше ли нести в народ проповеди отца Иоанна? В них, собственно говоря, все сказано.

Взяв со стола книгу Владыки "Самодержавие Духа", он открыл ее наугад.

- Вот, смотри. "Хватит бездумные, хватит!... Плачет сердце, глядя на растерзанное, одурманенное Отечество, полнится жалостью и скорбью душа, взирая на позор некогда Святой Руси, на великое грехопадение некогда могучего и благочестивого народа. Довольно хаоса и смуты! Довольно жестокости и лицемерия, алчности и злобы, тщеславия и властолюбия!... Ведь не безотрадна наша беда, не окончательна наша гибель, не утерян спасительный путь. Объединимся же под сенью родных святынь, объединимся сознательно и прочно, сбросим иго чужебессия, иго безверия, разврата и губительной гордыни. Обратимся к Богу с сыновней молитвой, с раскаянием за вероотступничество и осквернение собственной души, тогда обретем силы для исправления жизни, для воссоздания великого русского мира...".

- А ты знаешь, что одна прихожанка буквально перед смертью Владыки спросила его: "Как же мы будем без вас?". И он ответил: "Дети мои! Я не хочу, чтобы образ мой заслонял в ваших сердцах Лик Христа. Я всего лишь его проводник. А Господь всегда и повсюду с вами". И на могиле его был прочитан тропарь, как святому. Хотя ни Алексий II, ни его приближенные не приехали, зато прибыли верующие с разных концов России проститься с добрым пастырем.

- Похоже, Анатолий, что мы с тобой, как и все русские люди оказались в резервации, - угрюмо произнес Днищев. - Бьемся, бьемся, а выхода все нет. Неужели, обречены? Иной раз хочется плюнуть на все, да пришить напоследок какого-нибудь Собчака, а потом отстреливаться до последнего патрона. Уж лучше сразу, чем тянуть воз.

- Выбрось из головы эти мысли, - строго сказал Киреевский. - Дело уже сдвинулось с мертвой точки. Народ начинает трезветь и понимать: что к чему?

- Как же! Понимает он. Да ему все до лампочки, лишь бы жратву через день давали, да "порнухи" побольше крутили по телевизору.