— С кирпичами?.. Ну, можно поговорить. — Леша сел за стул, достал сигарету, закурил и с загадочной улыбкой спросил: — Сколько у тебя кирпича?

— До фига! Это даже больше, чем до ядреной Матрены…

— Мне как раз столько и нужно. Завтра подъедут машины, заберут все.

— Куда?

— Москва не сразу строилась. И до сих пор строится. Короче, есть варианты, я договорился. Комиссия — тридцать процентов.

— Ты же говорил, двадцать.

— Двадцать за мелочовку, а тут подряд на все лето. Все, что есть, заберут, и все, что будет.

— А как с оплатой? — Я знал, с кем имею дело, поэтому не спешил радоваться.

— Оплата по факту. Получили товар — оплатили. Я сразу половину забираю, чтобы вам не поднимать…

— Половину? — как-то не очень удивленно спросил я.

Бандиты так и действуют — сначала палец прикусят, а потом и всю руку отхватят. Еще и голову отгрызут…

До Леши я с рэкетирами дел не имел, только слышал о них. Но теперь имел возможность на своей шкуре познать радость общения с ними.

— Ты что, считать не умеешь? Тридцать процентов — комиссионные, двадцать процентов — за «крышу».

— Двадцать за «крышу», — механически повторил я.

— А как же без «крыши»?

— Да у нас тут и с крышей со всех сторон задувает.

— Ну, мы теперь вместе работаем, нам друг другу помогать надо. Я так понимаю, у вас тут голая задница, раз такое дело, то за «крышу» с вас всего десять процентов. Как тебе такой вариант?

— Нормально… А за тридцать процентов комиссионных не я решаю, тут с Козьминым говорить надо.

Я нутром чувствовал, что нельзя доверять Леше. Ну а вдруг он действительно продаст товар и мы получим живые деньги?.. Тут уж или пан, или пропал. Но волынку я все-таки включил.

— Где он сейчас? В больнице? Пока то, пока се, а время не терпит… — поморщился Леша. — Хорошо, пусть будет двадцать процентов комиссионных и двадцать процентов за «крышу». Итого, тот же сороковник! Идет?

— Ну, тогда лучше тридцать и десять, — совсем не весело проговорил я.

Коммерческий энтузиазм Леши мог иссякнуть, тогда и комиссионные платить ему не нужно будет, а за «крышу» так и останется десять процентов. Но все равно, ощущение было таким, будто я менял шило на мыло. Сейчас десять процентов, а завтра двадцать. Хозяин — барин, сколько скажет, столько и будет.

— По рукам! Ну, так что, машины подгоняем?

— А деньги как, налом или безналом?

Безналичный расчет — это засада. С живыми деньгами в стране дефицит, поэтому в банках берут серьезный процент за срочную обналичку. А если в очередь встать, то через месяц-другой получишь — с минимальным процентом, но это будут уже объедки со стола гиперинфляции…

— Гонишь? Я же серьезный человек! — возмущенно протянул браток. — Я беру чистыми делами. Потому и тридцать процентов… Догонять надо!

— Было бы здорово.

Радости особой я не испытывал. Во-первых, приход не превысит расход, значит, прибыли не будет. Не будет прибыли, а налог все равно плати — как государству, так и бандитам. Но с этим пусть Тамара Максимовна разбирается, она с бухгалтерией химичит. Без двойной бухгалтерии сейчас никак… А во-вторых, я мог попасть и на эти деньги. Очень даже мог…

Рисковал я, очень рисковал, но мне нужно было сорвать хоть какой-то банк.