– Это баловство и пустая трата денег. Не разрешайте ему делать этого.

Но даже Шарлотте нравился живой характер ее сына.

– А башмаки Уильяма! И у Эдварда тоже! Уверена, что им не нужно столько пар обуви! По паре на весну и осень – вполне достаточно.

– У них просто страсть подшвыривать ногами камни, Ваше Величество. Если им попадется что-либо, что можно ударить ногой, они не упустят такого случая.

– Маленьким проказникам нужно запретить делать это. И где только они научились таким привычкам?

– У принца Уэльского, Ваше Величество. Все сходилось на принце Уэльском.

– Маленький негодник, – сказала Шарлотта с нежностью; она так любила своего первенца, что даже могла позабыть возмутиться его экстравагантными выходками.

Приятно текли дни в милом Кью, где она ждала рождения своих детей, радовалась еще одной мордашке в детской.

Сюда, конечно, часто приезжал король, чтобы скрыться здесь от государственных забот и немного отдохнуть так, как ему нравилось.

Временами Шарлотте хотелось поговорить с ним, спросить его, почему он не обсуждает с ней свои дела. Как бы ей тогда было интересно с ним! Ведь по своему характеру она вовсе не тихоня. Она не могла забыть те ужасные недели его болезни, когда он бредил и был – да, она должна признать это – несколько не в своем уме. Тогда вдовствующая принцесса и лорд Бьют не допускали ее к королю, тем самым ясно дав ей понять, как сложится ее жизнь, если она вдруг лишится мужа.

Порой, когда глаза Георга казались еще более выпученными, когда его речь убыстрялась и чаще, чем обычно, прерывалась этими бесконечными «Что?», на нее находил ужасный страх. Она боялась, что Георг вновь может заболеть той жуткой болезнью.

Кью, действительно, служил для него убежищем, впрочем как и для нее. Здесь он играл милую ему роль сельского джентльмена, мастерил пуговицы, ходил по фермам, вел разговоры о том, стоит ли отводить часть парка под пашню, следил за учебой детей, их диетой, гардеробом, за всем домом.

Занимаясь этими, столь важными для него мелочами жизни, он испытывал огромное наслаждение.

– Побольше физических упражнений, моцион, – говаривал он, – побольше бывать на свежем воздухе, а? И не переедать. Что? Овощи. Вот, что хорошо для тебя. И никакого вина. Следи, чтобы дети получали постное мясо.

Георг следовал тем правилам, которые установил для детей, так как свято верил в то, что подобный образ жизни полезен всем.

В самый разгар беспорядков, связанных с именем Уилкиса, когда на площади Сент-Джорджа возле тюрьмы народ даже взбунтовался, король уехал в Кью, чтобы дать себе небольшую передышку.

Шарлотта, слышавшая, как фрейлины болтали об Уилкисе, о котором, по существу, говорили все, как перешептывались слуги, называя его имя, когда думали, что она не слышит их, попробовала заговорить о нем с королем, но Его Величество прореагировал весьма странно.

– Послушай, Шарлотта, – сказал он, – я полагал, что тебе известно, что я приезжаю сюда, чтобы отдохнуть от всех этих утомительных дел. Разве не так? Разве ты это не знаешь, а? Можно ли быть спокойным, если в Сент-Джеймсе слышишь об Уилкисе, и в Кью – ничего, кроме Уилкиса, что? Что?

Шарлотта ответила, что имя этого человека, по-видимому, у всех на устах, поэтому она сочла уместным тоже заговорить о нем.

– Только не здесь. Я приезжаю, чтобы оторваться от всего этого. Стоило ли приезжать, зная, что Уилкис поджидает меня и тут, а?

Чтобы успокоить его, Шарлотта предложила ему пойти к детям и посмотреть, как они обедают. Сейчас они как раз сидят за столом и, несомненно, будут рады видеть своего отца.

Это предложение подняло настроение короля, и они вместе с королевой покинули главный дворец в Кью и прошли к небольшому зданию, в котором жили дети.