|
– А сплетни не делают чести семье, сир. Мы должны без промедления уладить это дело, и чем скорее мы это сделаем, тем быстрее о нем забудут. Ваше Величество несомненно пожелает поговорить с его светлостью и указать ему на его долг перед государством, следуя которому, с его стороны не позволительно вновь заходить столь далеко в нарушении установленных правил приличия… даже ради ресниц длиной в два ярда, и в этом, я уверен, Ваше Величество согласится со мной.
– Ты прав, Норт. Абсолютно прав. Я поговорю с этим молодым идиотом. А что же насчет денег, а? Что? – Взять из цивильного листа. Другого выхода нет. Король вздохнул с облегчением. – Тринадцать тысяч фунтов! – пробормотал он. – Но, как ты сказал, Норт, другого выхода нет.
Казалось, сам воздух был пропитан семейными скандалами, потому что по странной причуде рока за одним скандалом сразу же последовал другой. Из Дании пришли очень тревожные новости. Прочитав письма, король едва поверил им. Он тут же поспешил к своей матери, так как понимал, что только с ней мог поговорить об этом ужасном несчастье в их семье. Когда вдовствующая принцесса услыхала, что король хочет видеть ее, она быстро поднялась с постели и сама привела себя в порядок, чтобы скрыть напряженный взгляд и болезненный цвет кожи, с каждым днем становившийся все более заметным. Увидев, что ее изменившийся вид остался незамеченным королем, она вздохнула с облегчением. Возможно, это потому, что он сам находился в состоянии крайнего возбуждения. – Мама, – воскликнул он, – из Дании пришли ужасные вести. Вдовствующая принцесса почувствовала, как в горле у нее что-то начало пульсировать, но она спокойно спросила: – Вести, Георг? Какие же? – Арестовали Каролину-Матильду. – Арестовали королеву? А в чем ее обвинили? – В измене и супружеской неверности. – Но это же невозможно! – Оказывается, возможно, мама. У меня есть доказательства. Они в этих письмах. Одно – от самой Каролины-Матильды. Она заключена в тюрьму недалеко от Эльсинора и опасается за свою жизнь. – Они не посмеют. – Каролина-Матильда далеко. А ты знаешь, что из себя представляет Кристиан. – Мерзкий, ничтожный извращенец, – вскричала Августа хриплым от страха голосом. Боже, что же происходит с ее семьей? Только что закончилась эта ужасная тяжба, и вот Каролина-Матильда обвиняется в супружеской неверности… и в государственной измене. – Здесь написано, что обнаружены свидетельства заговора против короля между Каролиной-Матильдой и человеком по имени Струенси. Они рассказывают непристойные вещи о Каролине-Матильде и этом Струенси. Оба они арестованы. Говорят, что Струенси ждет смерть предателя, и, возможно, Каролину-Матильду тоже. Что нам делать, а? Что? – Это же варварство, – прошептала вдовствующая принцесса. – Она в их руках… арестована. Моя маленькая сестренка! Нам не следовало разрешать ей ехать туда. Было бы гораздо лучше, если бы она осталась здесь… и не выходила бы замуж. И Августа в Брауншвейге… я содрогаюсь при мысли о том, что там происходит. Но это… это чудовищно, а? – Мы не можем допустить, чтобы она оставалась в тюрьме, Георг. Это – оскорбление нашей семье. – Ты права. Мы должны прекратить это. Как они смеют! Жизнь моей сестры в опасности, так мне сообщили. Они выведут ее из тюрьмы и… казнят… варварски! Что нам делать, а? Что нам делать, что? Что? Порой мне кажется, что я схожу с ума. – Георг, Бога ради, не говори так! Секунду-другую они в ужасе смотрели друг на друга, а затем вдовствующая принцесса тихо проговорила: – Мы должны найти выход, чтобы спасти Каролину-Матильду. |
