Принц Уэльский, уже давший ему столько поводов для беспокойства, что несомненно ускорило процесс развития его нынешней болезни, наверняка, тоже не сможет держать себя в руках.

Во время обеда король внезапно принялся кричать на сына, говоря быстро и бессвязно. Но стало очевидно, что дело не ограничится оскорблениями, когда король поднялся из-за стола и направился к тому месту, где сидел его сын.

Георг снова закричал на него, а принц Уэльский, поднявшись со стула, дотронулся до его руки и мягко сказал:

– Отец, прошу тебя, говори не так громко.

При этих словах король пришел в ярость. Он схватил сына за горло и, прижав к стене, казалось, пытался душить его.

– Какой это наглец смеет приказывать королю Англии не говорить громко, а? Что? Отвечай! Отвечай! Отвечай! – кричал он, сдавливая его горло.

Лакеи бросились на помощь принцу; принц поднялся на ноги без единой кровинки в лице; королева сидела, сжав кулаки, с плотно стиснутыми губами, словно пытаясь подавить в себе рвавшийся наружу вопль о том, что она не в силах больше выдержать всего этого.

Полковник Дигби, камергер Шарлотты, склонился к королю, старавшемуся высвободиться из рук державших его лакеев, и предложил ему проводить его в постель.

– Не смейте прикасаться ко мне, сэр! – пронзительно закричал король. – Я не пойду! Кто вы такой?

– Я полковник Дигби, – был спокойный ответ. – Ваше Величество всегда были добры ко мне, и я хочу помочь вам. Вы должны лечь в постель. Вам это необходимо.

Короля настолько поразила эта спокойная речь, что он замолчал. Его глаза наполнились слезами, когда полковник Дигби, взяв его за руку, повел к выходу.

Принц Уэльский потерял сознание, и старшие сестры поспешили смочить его лоб венгерской водой.

Королева велела двум фрейлинам проводить ее в свои покои. И они втроем удалились. Придя в себя, она бросилась на кровать и разразилась диким, истерическим смехом.

Оказавшись в своей комнате, король будто немного успокоился.

– Где королева, а? – настойчиво спрашивал он. – Что вы сделали с королевой, а? Что? Вы пытаетесь разлучить меня с королевой.

– Королева неважно себя чувствует, сир, – ответил ему полковник Дигби.

– Неважно чувствует? Королева больна? Тогда я должен быть с ней. Не стойте у меня на пути, сэр. Королева больна, я пойду к ней.

Им не удалось удержать его, и он поспешил к Шарлотте. Когда Шарлотта увидела его исступленный, хотя и несколько более спокойный чем за обедом взгляд, ей снова стало страшно. Она была свидетельницей того, как он набросился на принца Уэльского, и теперь не знала, чего еще ждать от него.

– Ты больна… больна… больна, – быстро проговорил он. – А? Что? Вы должны заботиться о королеве. – Он посмотрел на ее фрейлин. – А теперь тебе надо отдохнуть. Нам обоим. Шарлотта, умоляю тебя, не разговаривай со мной, я хочу поскорей уснуть. Мне нужно поспать. Мне нужно уснуть. Ты понимаешь, а? Мне нужно поспать.

Король повторял, что ему необходимо поспать, и просил королеву не беспокоить его, хотя она не единым движением не показала, что намерена сделать это.

Вся эта сцена подействовала весьма угнетающе на присутствующих.

Одна из фрейлин предложила, чтобы король и королева эту ночь провели в отдельных комнатах, и тогда, сказала она, ему никто не будет мешать отдыхать.

– Что?! Отдельно от королевы?! – вскричал он. – Меня нельзя разлучать с королевой.

Порешили на том, что королева будет спать в комнате, смежной с его спальней, чтобы быть рядом с ним. А он все продолжал просить королеву не разговаривать с ним и не позволял ей оставить его.