– Моя дорогая сестра, – сказал он, несколько резковато обняв ее за плечи, будто исполнял какой-то долг, подумала Шарлотта, и словно в знак признания ее нового важного положения. – Я понимаю, как ты горюешь о смерти нашей матушки и разделяю твое горе. Я было подумал о том, чтобы отложить твою свадьбу, но мне кажется, нам так поступать не следует.

– Свадьба так скоро после похорон… – начала было Шарлотта, но брат жестом оборвал ее на полуслове. Он вызвал ее не для того, чтобы выяснять ее мнение, но для того, чтобы она выслушала его собственное.

– Это самый лучший способ пережить горе, – сказал он ей. – Я настаиваю на том, чтобы не откладывать свадьбу.

– Но…

– Я думаю о тебе, сестра. Этот брак именно то, чего желала наша матушка. Она знает, что в душе своей ты скорбишь о ней. Твой муж утешит тебя.

– А Кристина?..

Брат с удивлением поднял брови. Кристина? Она оказалась в глупой ситуации, влюбившись в английского герцога. Их союз был бы вполне возможным, если бы не это условие в брачном договоре Шарлотты; поскольку тема замужества Кристины для герцога перестала иметь значение, то Шарлотта поступила крайне необдуманно, упомянув о сестре. Правда, это было так характерно для нее. Ведь это она написала то письмо Фридриху, королю Пруссии. Какая невообразимая дерзость! Но, к величайшему счастью, это пошло ей на пользу, и герцог был рад, что она решилась на такой поступок. Однако в глубине души он считал ее выходку безрассудной.

Какое счастье, что Шарлотта скоро уедет в Англию. Он одарил ее таким взглядом, что девушка больше не осмелилась произнести ни слова о Кристине.

– Брачная церемония по поручению состоится почти тотчас же; и после нее уже не будет никакой задержки с твоим отъездом. Коронация назначена на 22 сентября; к тому времени ты должна сочетаться с ним браком. Поэтому, как видишь, времени почти не осталось.

– Так скоро… – вздохнула Шарлотта. Брат улыбнулся ей.

– Твой жених проявляет нетерпение, когда речь идет о вашей свадьбе.

Герцог вошел в спальню Шарлотты. На ней было платье гораздо роскошнее тех, которые ей доводилось носить прежде; ее бил озноб, но вовсе не от холода.

– Ты готова? – спросил брат сурово.

– Да, – еле слышно ответила она. Он взял ее за руку.

– В дворцовом зале для приемов уже все собрались, – сообщил он ей.

Ливрейные лакеи распахивали перед ними двери, через которые им предстояло проследовать в зал, освещенный тысячами свечей. Наверняка, все это обошлось очень дорого, подумала Шарлотта. Но маленькое государство Мекленбург-Стрелиц соединялось родственными узами с английским троном, поэтому сейчас было не время считать, сколько стоили какие-то свечи.

И все это ради меня! – подумала Шарлотта, пораженная грандиозностью события и испытывая благоговейный страх перед тем, что за ним последует. Она увидела церемониальное ложе, покрытое бархатом, на которое ей предстояло возлечь рядом с мистером Драммондом, представителем короля, выступавшего в качестве его доверенного лица на этой предварительной церемонии.

При виде ложа Шарлотта затрепетала, сознавая свою судьбу в истинном свете. Ей предстояло не просто покинуть дом, помешав замужеству Кристины, но и жить с незнакомым человеком, быть с ним в интимных отношениях, рожать ему детей. Она всегда будет в центре внимания, потому что она станет матерью следующего короля Англии.

Она вновь посмотрела на ложе, символизировавшее будущее королевское, которое ей придется разделить с незнакомым молодым человеком и исполнить на нем ритуал, о котором у нее не было ни малейшего представления.

Шарлотта дрожала, ноги у нее задеревенели и отказывались нести девушку к этому символическому ложу.