– Почему бы и нет? Пошли, – кивнула Леся.

– А вдруг там собака?

Леся замерла, но только на мгновение.

– Если бы там была собака, она давно бы уже залаяла.

– Верно. Если и была тут псина, то уже давно небось сдохла от голода или убежала к хозяевам побогаче.

Во дворе никакой собаки не оказалось. Из живности имелся лишь огромный рыжий кот, который лежал на солнышке и караулил воробьев, принимавших пылевые ванны на дорожке. Кот был под стать дому. Тощий, со свалявшейся в колтуны шерстью и злыми желтыми глазами. Он проводил подруг недобрым взглядом, но с места даже не тронулся. То ли сил у него не было. То ли он ленился.

Подруги поднялись на скрипучее крыльцо и постучали в дверь. Никакого эффекта. Они постучали еще раз, и с тем же результатом.

– Никого нет?

– Там они. Просто спят!

Кира толкнула дверь. Но она оказалась заперта изнутри.

– Осторожные какие! – разозлилась девушка. – Не иначе воров опасаются.

И она заколотила руками и ногами по двери. Минут через пятнадцать в глубине дома кто-то хрипло заматерился, а потом в щели потянуло вонючим табачным дымом и дверь распахнулась.

– Кто тут ломится? – обдав подруг густым облаком махорки, спросил у них возникший на пороге мужик.

Лица его подруги разглядеть не могли: его скрывали серые облака махорочного дыма. На девушек напал жуткий кашель.

– Больные, что ль? – услышали они брезгливый голос. – Коль больные, убирайтесь! У меня тут не богадельня. Мне чужая зараза не нужна. Своей хватает!

И он громко хмыкнул. Ответ не заставил себя ждать.

– Это ты кого там заразой величаешь?! – раздался визгливый бабий голос. – Ты у меня, сучий выкормыш, сейчас узнаешь, как жену оскорблять! Да я тебя… Да я тебе…

Больше всего этот голосок напоминал звук циркулярной пилы. И у подруг возникло стойкое желание заткнуть себе уши.

– Заткнись, дура, – равнодушно проронил мужик, из чего девушки сделали вывод, что такой обмен любезностями у парочки в ходу уже давно, оба к нему привыкли и не находят в нем ничего обидного или страшного. – Гости у нас! На стол накрывай.

– Гости? – изумился женский голос, и на пороге дома возникла тощая и какая-то противная тетка лет сорока.

Голова у нее была повязана платком, а одета она была в какую-то немыслимого оттенка ярко-зеленую кофту и серую юбку.

– Это кто такие? – изумилась она при виде подруг. – Витька, они к тебе, что ль?

Услышав, что перед ними – тот самый брат Сергея, девушки обрадовались и закивали головами. К нему! К нему!

– А надо чего?

– Мы к вам от Сергея пришли. У него сегодня ночью пожар в магазине случился. Почти все сгорело дотла. Вот мы и пришли – сообщить вам.

Витька задумчиво курил, разглядывая подруг.

– Пришли, значит? – произнес он. – А на кой? Снова про дом толковать станете? Так знайте: мне до Сереги и его бед дел нету! У него своя свадьба, у меня своя. Так и передайте. Не пойдет Витька ему на помощь! Пусть как хочет, так и выкручивается, братец. У жинки своей пусть денег займет. А я родительский дом на торги выставлять не позволю! Живу тут и жить буду! И жинка моя, коль сам я от водки загнусь, тут жить станет! А Серега дом этот прошляпил. Так ему и передайте!

И с этими словами Витька грубо отпихнул подруг и захлопнул перед их носом дверь, не слушая возражений жены, которая предлагала для начала послушать, что гостьи скажут, да и разобраться, может быть.

– Нечего тут разбираться! Я уже свое мужеское слово сказал. А ты – баба! Права голоса тут не имеешь! Посему знай свое место.