У этого трупа лица не было, потому что у этого трупа не было головы. Совсем. Возле безголового трупа, и переступая через труп, лениво ходили с фотоаппаратами и рулетками какие-то люди и обсуждали счет последнего хоккейного матча и цены на колбасу. И даже смеялись.

— Наверняка это «черные». Их почерк. Их хлебом не корми — дай кому-нибудь голову отрезать, — переговаривались милиционеры.

— Так он вроде и сам не белый.

— Ну, значит, им «своя» голова понадобилась.

Дикий народ!..

Милиционеры в труп не всматривались, он их не интересовал, потому что этого добра они насмотрелись на всю оставшуюся жизнь… Трупы были их повседневной работой, такой же, как для учителя — школьники.

— Ты ему пальчики «откатал»?

— «Откатал». Можете убирать…

Труп положили на носилки и понесли к выходу. За дверью на скорбную процессию набросились, как голодные собаки на кость, скучавшие на лестничной площадке журналисты. Они вертелись возле носилок, норовя заглянуть под простынку, которой было прикрыто тело. Но и так было видно, что у трупа нет головы, потому что в том месте, где она должна была быть, была пустота.

В городе давно, уже дня два, не было громких убийств, так что приходилось довольствоваться тем, что есть. Был только этот — «безголовый».

— Кто его убил?.. Кто он?.. — быстро спрашивали журналисты, тыкая в лица милиционеров микрофоны. — Что нам написать?..

— Напишите, что это несчастный случай, что человек потерял голову от любви, — мрачно пошутили милиционеры, проталкиваясь через журналистов.

И ушли.

Журналисты тоже разошлись. Здесь «ловить» было больше нечего.

В редакциях журналисты стали «высасывать» из безголового трупа строки. Как те вампиры. Они тоже склонялись к версии, что это внутренние разборки «черных», не поделивших партию мандаринов. Но кому бы это было интересно, поэтому они сочиняли страшные сказки про объявившегося в городе маньяка-одиночку, отрезающего живым людям головы, пугая слабонервного читателя.

Такая у них работа… Раньше — живописать битву за урожай, рассказывая о пошедших на рассвете в атаку по ржаному полю комбайнах. Теперь — об «озимых» трупах, мрачно шутя меж собой, что нынче худшие трупы стали лучшими новостями.

Спрос рождает предложение.

Предложение — определяет спрос…

Жаль, конечно, что тот безголовый был просто «черным», а не местным олигархом или, еще лучше, мэром или вице-губернатором. Впрочем, те и так безголовые, хоть и с головами…

Журналисты позубоскалили и разошлись по домам.

Завтрашний день должен принести новые трупы.

И послезавтрашний…

Глава 3

Почему-то все считают, что «черный ящик» — это такой небольшой прямоугольный ящик, покрашенный в черный цвет. И называют его так потому, что «ящик» по форме и сути напоминает гроб, а черный цвет — цвет траура.

Ничего подобного. И вовсе это не ящик, а шар, и покрашен он не в черный цвет, а в оранжевый. «Ящик» в форме шара лучше противостоит динамическим перегрузкам и ударам, а цвет — так он универсальный: все спассредства на воздушном и океанских флотах обычно оранжевые, чтобы яркой расцветкой бросаться в глаза.

Именно такой не черный и не ящик лежал на столе. Уже распотрошенный. Здесь же была копия акта его вскрытия, в которой расписались все должностные лица, кому это было положено сделать.