– Воды? – сочувственно предложил он.

– Нет, спасибо. Вы уже предлагали, – беззаботно прощебетала агент.

Полицейский все же решил принести ей воды.

Глава 7

Дело в том, что никто из заложников не знал, что произошло после того, как их выпустили, и до того, как полицейские взяли квартиру штурмом. Заложники сели в полицейские машины, и их повезли в участок, а полицейские тем временем собрались на лестничной клетке возле квартиры. Затем специальный переговорщик, назначенный стокгольмским начальником местного начальника, – потому что стокгольмцы полагают, будто по телефону никто, кроме них, разговаривать не умеет, – позвонил грабителю в надежде, что тот добровольно сложит оружие и выйдет из квартиры. Но грабитель не ответил. Когда полицейские взломали дверь, было уже поздно. Войдя в гостиную, они наступили в лужу крови.

Глава 8

На кухне в полицейском участке молодой полицейский встретил старого. Молодой налил себе воды, старый пил кофе. Отношения у них были сложные, как это часто бывает между полицейскими разных поколений. В конце своей карьеры человек стремится к смыслу, а в начале – к цели.

– Здрасте, – крякнул старый.

– Привет, – огрызнулся молодой.

– Предложил бы я тебе кофе, да ты небось по прежнему не любитель? – Старый хмыкнул с таким видом, будто нелюбовь к кофе делала человека ущербным.

– Не любитель, – ответил молодой с таким видом, будто ему предложили отведать человечинки.

Старый и молодой кардинально расходились в вопросах еды и питья, как, впрочем, и во всех остальных вопросах, что было причиной постоянных раздоров, когда они патрулировали город в полицейской машине и наступал обеденный перерыв. Старый обожал сосиски с порошковым пюре, купленные на заправке, а когда они вместе с молодым ходили в местный ресторанчик и заказывали шведский стол, то вырывал свою пустую тарелку из рук официанта с криком: «Я еще не доел! Это ведь шведский стол! Как доем, сам увидишь – лягу под стол и свернусь клубочком!» Любимым блюдом молодого полицейского было – выражаясь языком старого – «всякая хрень, вроде водорослей, морской капусты и сырой рыбы – он, видать, вообразил себя раком отшельником». Один любил кофе, другой – чай. Один смотрел на часы в ожидании обеда, другой – конца обеденного перерыва. Старший считал, что для полицейского главное – поступать по совести, младший – вести себя корректно.

– Уверен? Могу сделать тебе это чертово фраппучино, или как там его. Я даже купил специально соевое молоко, вот только вопрос, кого они для этого доили! – Старший раскатисто захохотал, при этом искоса с беспокойством поглядывая на молодого.

– Мм, – ответил молодой, пропустив саркастическое замечание мимо ушей.

– А как поговорили с чокнутой риелторшей? – бросил старший таким тоном, будто просто сострил, а тема его ничуть не волнует.

– Прекрасно! – заверил его молодой с плохо скрываемым раздражением и двинулся к двери.

– Ты сам то как? – спросил старший.

– Я в полном порядке! – простонал молодой.

– Точно?

– Точно!

– А это что? – старый посмотрел на лоб молодого.

– Все в порядке. Ну все, мне пора.

– Ну да, ну да. Может, помочь тебе с допросом той чокнутой тетки? – Старый выдавил улыбку, силясь отвести озабоченный взгляд от ботинок молодого.

– Сам справлюсь.

– А то смотри, я готов помочь.

– Спасибо, не надо!

– Уверен? – крикнул старый вслед молодому. Но ответом была тишина.