— То-то. Кто полетит?

— Я.

— Нет, брат, не выйдет. Ты операцией руководишь, у тебя в руках все нити. Не выйдет.

— А жаль. Я на самолете ни разу в жизни не летал.

— Ничего, успеешь. Кончится война, возьмешь билет — и в Крым, с комфортом. Так кто полетит?

— Думаю, Муравьев.

— Это тот, молодой, с двумя шпалами?

— Тот самый.

— Вроде боевой парень. Не подведет?

— А чего сложного? На самолете туда и обратно, да карточку Пономареву показать. Всего страху сутки, — наивно, словно не понимая, ответил Данилов.

— Это точно. Дело пустяшное. Рейс Москва — Великие Луки с посадкой в живописных местах. — Лицо Королева стало строгим. — Все может случиться, Иван Александрович, ведь в тыл летят.

— Я за него ручаюсь, Виктор Кузьмич, а если моего слова мало, то возьми у нас в парткоме рекомендацию, которую я вчера ему написал. Для вступления в партию, между прочим.

Муравьев

Минут через сорок машина остановилась. По темным окнам скользнул узкий луч фонаря.

— Документы, — скомандовал кто-то невидимый в темноте.

Полковник Орлов, сидевший на переднем сиденье, протянул бумаги. Часовой внимательно читал их, потом передал еще кому-то. Наконец раздался голос:

— Пропустить.

Со скрипом распахнулись металлические ворота.

«Наверное, приехали на аэродром», — понял Игорь.

Еще минут десять машина шла в кромешной темноте. Муравьев из-за спины Орлова, напрягая зрение, пытался разобрать что-нибудь на черном экране лобового стекла. Сначала ничего не было, но потом привыкшие к темноте глаза начали различать большой предмет, лежащий на земле. Он пытался понять, что это такое, но так и не понял. Машина остановилась.

— Приехали, — обернувшись, сказал Орлов.

Игорь вышел на летнее поле, пошел за полковником. Постепенно контуры неизвестного предмета стали вырисовываться точно, и он понял, что это самолет. Вот только какой, Муравьев не знал.

К Орлову подошел военный и доложил, что все в порядке.

— Вот тот самый человек, которого приказано доставить в отряд, сказал Орлов. — Пойдемте, товарищ Муравьев, — повернулся он к Игорю.

Военный пожал Муравьеву руку, пробормотал фамилию.

— Скорее идите к трапу.

— Спасибо, товарищ полковник. — Игорь шагнул к Орлову.

— Не стоит, мы же одно дело делаем. — Он крепко пожал руку Игорю. — Помните, если что случится, действуйте по обстановке, не забывайте о звании чекиста.

— Я все сделаю. — Голос Муравьева сорвался от волнения.

— А вот волноваться не надо, это же наша работа. Ну, счастливого полета. — Полковник легонько подтолкнул Игоря к машине.

У трапа его кто-то услужливо подсадил.

— Осторожно, осторожно, — предупредил чей-то голос.

Игорь, оступившись, шагнул в черный проем двери. В салоне пахло бензином, нагретым металлом и еще чем-то пахло, только вот чем, Муравьев никак не мог определить. Он сделал несколько шагов по покатому полу. Впереди в темноте светились приборы. «Кабина», — понял Игорь и, больно ударившись коленом об острый выступ, почти упал на узкое металлическое сиденье у борта.

Колено ныло длинной пронизывающей болью, и Игорь подумал, что в такой ситуации ему только ногу сломать не хватает. Постепенно он освоился с темнотой и понял, что кроме него здесь есть еще люди.

Загрохотал пол под чьими-то тяжелыми шагами, с лязгом закрылась дверь. Потом взревел мотор, и машина, чуть подпрыгивая, покатилась по полю.

Сразу же вспыхнула маленькая лампочка над дверью кабины пилотов, и Игорь увидел, что у противоположного борта сидят три человека в комбинезонах и летных шлемах.