— Ты скажешь, — участковый сел на лавку, — тоже шутник.

— Так зачем же? Дело какое али в гости?

— Считай, что в гости.

— А раз в гости, то иди к шкафчику, лафитнички бери. А я мигом.

Старик вышел в сени. Игорь внимательно оглядел избу. Вернее, не избу, а так, наскоро вокруг печки сколоченную комнату.

— Зачем лафитнички?

— Самогон пить будем, — ответил Ефимов, расставляя на столе рюмки.

— Да ты что, в такую-то жару, на работе...

— Иначе разговора не получится, я этого деда распрекрасно знаю, характер его изучил лучше, чем Уголовный кодекс. Занятный старикашка. Между прочим, партизанский связной.

В сенях загремело ведро, появился хозяин с литровой металлической фляжкой:

— Ну, товарищи милицейские, садитесь.

Он быстро разлил желтоватую, резко отдающую сивухой жидкость по стопкам.

— С богом, — хозяин опрокинул водку куда-то в бороду.

«Вот это да, — подумал Игорь, — ну и дед», — и тоже одним махом выпил свою.

Самогон отвратительно отдавал керосином, был теплый и очень крепкий. Закуски не было, чтобы перебить его вкус, Муравьев достал папиросы. Закурили.

— Ну, милицейские товарищи, — хитро прищурился хозяин, — какая во мне нужда?

— Ты, Кузьмич, — спросил Ефимов, — среди других свою корзинку узнать можешь?

— А то как же. Очень даже просто. Я, донышко когда плету, обязательно крест накладываю. А зачем тебе мои корзины-то?

— Нашли мы одну, вроде твоя.

— Это какая, эта, что ли?

— Она самая.

— И точно моя, я ее совсем недавно сделал.

— А кому, не помнишь?

— Ну как же, Видинеевым из Дарьина. Видишь, ручка немецкой проволокой синей обкручена, это их Витька сделал.

— Семья-то у них большая?

— У Видинеевых-то? Нет. Витька-пацан, невестка и сама старуха. А зачем они тебе?

— Дело, Кузьмич, у нас к ним срочное, безотлагательное дело.

У правления их ждал Полесов.

— Ну, что у тебя? — спросил он.

— Вроде нашли.

— А у тебя?

— Глухо.

— Иди докладывай.

— Пошли.

Они опять с трудом протиснулись в тамбур и попали в маленькую комнату правления. Степан подошел к телефону, висевшему на стене, закрутил ручку. В трубке что-то шумело, слышались отдельные разряды. Наконец женский голос ответил: «Город». Степан назвал номер райотдела и попросил соединить его с Даниловым. Они с Игорем по очереди условными выражениями доложили о результатах.

— В Дарьино я приеду сам через час, — сказал Данилов.

Степан повесил трубку, посмотрел на Игоря:

— Далеко до Дарьина?

— Надо у Ефимова спросить.

Игорь высунулся в окно и позвал участкового:

— Ефимов, до Дарьина далеко?

Участковый, подумав, ответил:

— Если лесом напрямки — минут двадцать, а по дороге — так час с гаком.

Они не успели еще дойти до околицы Глухова, как их догнала полуторка, переделанная под автобус.

— Наша, — обрадовался Ефимов, — райотдельская.

Машина притормозила. Из кабины высунулся молодой светловолосый парень:

— Далече, Ефимов?

— В Дарьино. Ты бы нас подбросил, Копытин. Со мной товарищи из Москвы, а по такой жаре пехом взмокнешь.

— Садитесь.

Что ж, день пока начинался неплохо. Нашли хозяев корзины, теперь вот автобус подвернулся. Сложив все это вместе, Игорь твердо решил, что и в Дарьине их ожидает удача.

Копытин высадил их у околицы, и машина, нещадно гремя, скрылась в клубах пыли.