После традиционного завтрака, состоявшего из чапатти и чая, Хаджи Али по крутой тропе повел Мортенсона на большую открытую площадку, расположенную на высоте 300 метров над рекой Бралду. Вид оттуда открывался потрясающий. Над серыми скалами гордо высились ледяные гиганты верховий Балторо. Их заснеженные вершины будто врезались в ярко-голубое небо. Но Мортенсон не заметил этой красоты. Он с ужасом увидел, как восемьдесят два ребенка (семьдесят восемь мальчиков и четыре девочки, которым хватило мужества присоединиться к классу) сидят прямо на холодной земле под пронизывающим ветром. Хаджи Али, не глядя Грегу в глаза, сказал, что в деревне нет школы, а пакистанское правительство не присылает учителя: ему нужно платить доллар в день, а деревне это не по силам. Поэтому они наняли одного учителя на две деревни — Корфе и Мунджунг. Три дня в неделю он работает в Корфе. Все остальное время дети занимаются сами.

ХАДЖИ АЛИ, НЕ ГЛЯДЯ ГРЕГУ В ГЛАЗА, СКАЗАЛ, ЧТО В ДЕРЕВНЕ НЕТ ШКОЛЫ, А ПАКИСТАНСКОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО НЕ ПРИСЫЛАЕТ УЧИТЕЛЯ: ЕМУ НУЖНО ПЛАТИТЬ ДОЛЛАР В ДЕНЬ, А ДЕРЕВНЕ ЭТО НЕ ПО СИЛАМ.

Мортенсон с комом в горле наблюдал, как ученики замирают в благоговейной сосредоточенности и начинают свой «школьный день» с пения пакистанского национального гимна. «Благословенна будь, священная земля. Будь счастлив, изобильный край, символ славных дел, наш Пакистан», — пели дети, и пар от их дыхания таял в почти зимнем воздухе. Мортенсон заметил семилетнюю дочку Туаа, Джахан. Закутанная в платок девочка пела: «Пусть вечно сияет слава народа, страны и государства. Флаг с полумесяцем и звездой ведет нас по пути прогресса и совершенства».

Живя в Корфе, он часто слышал, как жители деревни жалуются на пакистанское правительство, где засели пенджабцы. Эта власть была для них чуждой. Чаще всего говорили о коррупции, из-за которой даже те малые средства, которые выделялись для народа Балтистана, на долгом пути от Исламабада до удаленных горных долин полностью разворовывались. Люди удивлялись: правительство Пакистана приложило много усилий, чтобы отвоевать эту часть Кашмира у Индии, а потом благополучно забыло о живущих здесь людях.

Было совершенно ясно, что большая часть правительственных денег, которая доходила до горных высот, предназначалась для армии. Противостояние на леднике Сиачен обходилось дорого. Но Мортенсон поражался тому, что правительство даже такой бедной страны, как Пакистан, не может выделить деревне Корфе доллар в день на учителя. Почему столь малой ценой нельзя повести детей к «прогрессу и совершенству»?

MOPTEHСOH ПОРАЖАЛСЯ ТОМУ, ЧТО ПРАВИТЕЛЬСТВО ДАЖЕ ТАКОЙ БЕДНОЙ СТРАНЫ, КАК ПАКИСТАН, НЕ МОЖЕТ ВЫДЕЛИТЬ ДЕРЕВНЕ КОРФЕ ДОЛЛАР В ДЕНЬ НА УЧИТЕЛЯ. ПОЧЕМУ СТОЛЬ МАЛОЙ ЦЕНОЙ НЕЛЬЗЯ ПОВЕСТИ ДЕТЕЙ К «ПРОГРЕССУ И СОВЕРШЕНСТВУ»?

Когда отзвучали последние ноты гимна, дети уселись кружком и начали переписывать таблицу умножения. Большинство писало прямо в пыли палочками, специально принесенными для этой цели. Те, кому повезло больше, в том числе Джахан, писали на грифельных досках, окуная палочки в разведенную водой грязь. «Можете себе представить, чтобы американские четвероклассники одни, без учителя сидели и спокойно делали уроки? — спрашивает Мортенсон. — Я почувствовал, что у меня разрывается сердце. Их желание учиться было столь сильным… А все вокруг было против них! Эти дети напомнили мне Кристу. Я понял, что должен хоть что-то сделать для них!»

Но что? Денег оставалось лишь на самую скромную еду и дешевую гостиницу. На джипе и автобусе он доберется до Исламабада и улетит на самолете домой. В Калифорнии же Грега ожидает лишь внештатная работа медбрата. А все его имущество помещается в багажнике старенького «бьюика», который был почти что его домом…

И все же Мортенсон был преисполнен решимости помочь детям, забытым собственным правительством.