Ронсон Лауэр отступил в сторону. Казалось, что Челлиж сосредоточил все свое внимание только на Роане, но на самом деле он видел, как Лауэр скользнул мимо двух кресел ему за спину.

— Я сказал, иди сюда! — прогремел Роане.

Почти в то же мгновение Лауэр с триумфом воскликнул:

— Я направляю его к тебе!

Челлиж услышал позади себя быстрые шаги. Он мгновенно отступил в сторону, и Ронсон Лауэр, который хотел изо всех сил толкнуть его вперед, полетел в пустоту. Челлиж подхватил пролетающего мимо него Лауэра и ухватил его за воротник мундира. Этим он наполовину достиг своей цели. Схватив Лауэра за ворот и пояс брюк, он сделал два быстрых шага к Роане и швырнул в него свою ношу. Все это произошло молниеносно. Оливер Роане держал кулак наготове, чтобы ударить Челлижа, когда Лауэр толкнет его. Теперь он отреагировал слишком медленно. Когда Лауэр полетел в него, он нанес первый удар. Кулак со всей мощью врезался в него. Лауэр провернулся вокруг своей оси и упал на пол.

Челлиж увидел шанс. Прежде чем Роане опомнился от замешательства, он оказался возле него и стал обрабатывать его кулаками. Роане испуганно и удивленно отступил на пару шагов назад. Челлиж двинулся за ним, не переставая молотить его. Роане отступил назад еще больше и, только упершись в металлическую плиту большого пульта, снова обрел равновесие. Челлиж прижал его, намереваясь как можно быстрее закончить бой, и тут он допустил большую ошибку.

Он больше не думал о своих пальцах, которые Оливер Роане сильно повредил хорошо нацеленным выстрелом из термопистолета. Они больше не болели; под воздействием регенерирующей мази на ранах уже наросла тонкая кожица. Но теперь, когда Челллинж схватил за мундир своего наполовину потерявшего сознание противника, чтобы вытащить его и нанести ему последний удар, правая рука наткнулась на металлическую магнитную застежки и рана открылась снова.

Некоторое время жгучая боль пронизывала все его тело. Он погнулся. Из-за бегущих слез, застилавших его глаза, он почти ничего не видел перед собой. Роане почувствовал, что противник оставил его, и услышал вскрик Челлижа. Он не знал, что произошло, увидел свой шанс. Роане оттолкнулся от плиты. Челлиж увидел, он бросился на него. Он хотел защититься, но боль отняла у него все силы. Оба удара Роане попали в его неприкрытую голову. Третий удар он едва почувствовал. Он чувствовал, как боль, исходящая от пальцев, словно окунула его в море огня. Все было кончено.

* * *

Желание выиграть время так сильно воодушевило его, что он утратил его, даже находясь без сознания. Когда он снова пришел себя, он тотчас же понял, что произошло, и что он ничего не смог сделать с этими глупцами. Если он сразу же откроет глаза, кто-то, может быть, увидит, что он снова пришел в себя. Он услышал возле себя шорох, но в черепе его гремело так сильно, что сначала он ничего не мог разобрать. Потом он услышал голос Саттни. Тот произнес:

— Почему ты вмешиваешься? Кто это тебе позволил?

Ответ Лауэра:

— Мне не нужно никакого разрешения. Я сам сделаю все, что нужно. Безразлично, расплатимся мы с этим парнем или нет. Теперь нам больше не нужен.

— Ты должен успокоиться, Ронсон! — спокойно, со сдерживаем гневом, сказал Саттни. — У нас есть и другие заботы, кроме убийства людей.

Прошло некоторое время, потом Лауэр ответил:

— Ты так думаешь? Ты считаешь, что ты мне указ? Лучше уж наблюдай за своими овечками, если не хочешь больше ничего полезного.

Саттни ничего не ответил. Челлиж услышал, как кто-то сделал пару шагов, удаляясь, а потом сел в кресло. Вероятно, это был Саттни. Казалось, что последний инцидент нарушил взаимопонимание между тремя дезертирами.

Челлиж услышал, как Саттни внезапно сказал:

— Если он не придет в себя в ближайший час, мы выльем ему на голову ведро воды.