"Ему не откажешь в наблюдательности!"

- В самом деле?

- Сдержаннее стали, посуровели.

"Старик настойчив, и за этим не одно любопытство. Однако о карабине ни слова. Впрочем, если он не знает, что в меня стреляли, зачем ему говорить об этом?"

- С утра кое-что произошло, Демьяныч. В меня стреляли.

Мазин сделал паузу, а пасечник осторожно поставил на стол блюдце с недопитым чаем и вытер бескровные губы.

- В вас? Не ожидал. Слава богу, промахнулись. Как же это произошло?

- Я стоял у окна в домике на озере... - начал Мазин, а окончив, спросил: - Как вам моя история показалась?

Ответ последовал фаталистический:

- Да раз возникло, Игорь Николаевич, смертоубийство, так что поделаешь? Кто такое начал, того не остановишь, пока он цели своей не добьется или, наоборот, шею не сломает.

- Цель-то в чем?

Пасечник глянул, как показалось Мазину, снисходительно.

- Не знаю, Игорь Николаевич. А вы?

И он принялся наливать себе чай. Не в чашку, а прямо в блюдце, очень крепкий чай из заварного чайника. Густого ароматного настоя.

- Есть у меня, Демьяныч, зацепка для поиска. Пуля. Нужно выяснить, у кого здесь карабин имеется.

Пасечник поднес блюдце к губам и причмокнул, раскусывая во рту кусочек сахара.

- Труда это не составит, Игорь Николаевич. Секреты здешние на виду. От своих не скроешь. Тесновато.

- И вы знаете?

- Знаю, да и без меня вам его фамилия известна.

- Догадываюсь, - согласился Мазин.

- Но не Матвей в вас стрелял. Потому что не такой он парень, чтобы карабин в лесу бросить.

- Бросить?

- Именно. Привелось мне той тропкой ехать утречком. Гляжу, стоит винтовка, к дереву прислоненная. Бесхозная.

"Прислоненная к дереву! Любопытная аккуратность".

- Что же вы с ней сделали?

- Как что? Отвез Матвею.

Мазину стало досадно. Подтвердилась простая и бесплодная версия. Похожая на мираж, проплывший заманчиво по горизонту. Филипенко не стрелял, Валерий не стрелял, Демьяныч тоже. Остаются Олег и Кушнарев. Впрочем, почему он списал первую тройку? Матвей мог пожертвовать карабином, чтобы отвести от себя тяжкое обвинение, Валерий мог подсунуть оружие на пути пасечника и наблюдать из кустов, как тот среагирует. Да и сам Демьяныч... Хотя его психологическое алиби выглядит наиболее убедительно.

- Откуда ж мне было знать, что из этого ружья на вас покушались? Вот и доставил хозяину. Еще чайку позволите?

Мазин подвинул пустой стакан.

- Налейте. Вы здесь, значит, обитатель не постоянный?

- Временный. Пчелок подкормиться вывез.

- Калугина давно знали?

- Что вы! - покачал головой пасечник, снисходя к простодушию собеседника. - Откуда мне такого человека знать? В Тригорске по случаю пришлось познакомиться. Медок у меня Михал Михалыч брал. Он там в санатории лечился. Понравился ему мед, беседовать стали. Он и посоветовал пчел сюда на лето вывозить. Место тут подходящее. И народ любопытный.

- А вы любитель понаблюдать за людьми?

- Есть грех, Игорь Николаевич.

Пасечник часто и охотно называл Мазина по имени и отчеству, твердо и отчетливо выговаривая оба слова.

- Поделитесь, Демьяныч.

- Да о покойнике мы с вами уже рассказывали, и о Валерии с Мариной Викторовной. - Два последних имени прозвучали вместе, случайно или преднамеренно объединенные. - А других вы сами знаете: друг ваш Борис Михайлович, Филипенко - лихой человек.

- Лихой?

- Вот именно. Не уважаю я людей, которым живую тварь жизни лишить ничего не стоит. Да еще бахвалится. По-настоящему, зачем эта охота? Государство обеспечивает, в магазине продукты продаются, зачем же живодерствовать? Тем более заказник, природа Советской властью охраняется. А он, вишь, пушку какую завел и стреляет.

- Однако карабин вы ему вернули.