Растерянная и встревоженная, Пери смотрела, как люди, которых она любила, разрывают друг друга на куски. Она рано поняла, что из всех битв, происходящих на этой земле, больше всего страданий доставляют людям семейные битвы, а среди семейных битв нет более яростных, чем те, где причиной размолвки становится Бог.

Нож

Дети стояли рядом с каким-то мужчиной. Вглядевшись, Пери узнала в нем того самого бродягу, который поднял брошенный ею окурок. Она сделала шаг в их сторону, но совершенно не представляла, что им сказать. В погоню она бросилась не раздумывая и теперь не знала, как поступить.

Бродяга безмятежно улыбался, словно радуясь встрече с ней. Вблизи он выглядел по-другому: красиво очерченные скулы, молодой блеск чернильно-черных глаз. Если бы не потрепанный вид, можно было бы сказать, что он не лишен привлекательности. В руке он держал сумочку Пери, ласково поглаживая ее, словно вновь обретенную возлюбленную.

– Это мое, – проглотив ком в горле, хрипло произнесла Пери.

Он щелкнул замком, перевернул сумочку и хорошенько тряхнул ее. Содержимое высыпалось на землю: ключи от дома, помада, тушь, карандаш для глаз, крошечный флакончик духов, телефон, упаковка бумажных платков, солнечные очки, щетка для волос, тампоны… И кожаный бумажник. Его бродяга проворно схватил. Вывернув бумажник, он извлек оттуда пачку банкнот, кредитные карточки, женский ID розового цвета, водительские права и несколько семейных фотографий. Сунул в карман деньги и телефон, все остальное оставил без внимания. При этом он насвистывал какую-то жизнерадостную беззаботную мелодию из тех, что можно услышать в старом музыкальном автомате. Бродяга уже собирался швырнуть бумажник на землю, когда что-то привлекло его взгляд. Фотография, сделанная поляроидом много лет назад и спрятанная в потайное отделение. Напоминание о давно минувшем.

Вскинув бровь, нищий уставился на фотографию. На ней были запечатлены четверо: мужчина и три молодые женщины. Профессор и его студентки. Закутанные в пальто, шапки и шарфы, они стояли спиной к зданию Бодлианской библиотеки в Оксфорде, тесно прижимаясь друг к другу, чтобы хоть немного согреться, – тот день был одним из самых холодных за всю зиму.

Бродяга поднял голову и с ухмылкой взглянул на Пери. Судя по всему, он видел Оксфорд в кино или на газетных снимках и теперь узнал его. А может, он догадался, что одна из девушек на снимке и есть та женщина, что стоит перед ним. Конечно, за минувшие годы она располнела, у нее появились морщины, волосы почти перестали виться, к тому же были коротко подстрижены. Но глаза у нее остались прежние, с грустинкой, спрятанной в глубине. Нищий пренебрежительно отбросил фотографию.

Наблюдая, как поляроидный снимок, немного покружив в воздухе, опустился на землю, Пери сморщилась, словно фотография была живой и могла испытать боль от падения.

В следующее мгновение, обретя дар речи, она принялась орать, пугая бродягу полицией, жандармерией и собственным мужем, которые вот-вот придут к ней на помощь. Она размахивала рукой, демонстрируя обручальное кольцо, мучительно сознавая при этом, что девушка, которой она была когда-то, подняла бы ее за это на смех. В самом деле, нелепо выставлять напоказ символ своего семейного положения, надеясь внушить кому-то почтительный трепет. На мужчину, впрочем, ни ее кольцо, ни ее угрозы не произвели ни малейшего впечатления. Едва освещенный скудным светом, переулок был совершенно пуст.