|
Кроме отеля, у этой дамы была еще хорошенькая дочка по имени Мими, девушка лет пятнадцати или шестнадцати, по профессии танцовщица. Не станем скрывать, что, едва поселившись там, наш соблазнитель одним выстрелом уложил двух зайцев: Сильвия Балетти и маленькая Мими одновременно сделались его любовницами, возможно даже и не слишком обольщаясь при этом насчет его верности. "В Париже, - говорила Сильвия, - мужчина, у которого всего одна любовница, выглядит почти так же смешно, как верный муж". Яснее не скажешь. Впрочем, актриса была славной женщиной и заботилась прежде всего о том, чтобы ее подопечный немедленно усвоил парижский дух. И потому она не только содержала его, но еще и принялась искать для него учителей, способных исправить его несколько дикарские манеры, а главное - "отшлифовать" его произношение, сгладить очень уж шероховатый итальянский акцент и приобщить молодого человека к красотам французской речи. Вообще-то Казанова уже неплохо говорил по-французски. На пути из Женевы в Париж они с Антонио надолго задержались в Лионе, где некий господин де Рошбарон воспылал дружескими чувствами к Джакомо, а тот побаловал его кое-какими своими магическими фокусами. Так же, как в свое время добрый Брагадино, Рошбарон относился к Казанове по-отечески и простер свою привязанность до того, что приобщил нового друга к "новейшим франкмасонским штучкам": франкмасонство было последним новомодным увлечением, всеобщим помешательством, и без этого, по утверждениям приобщившихся к нему, никак нельзя было сделать мало-мальски приличной карьеры в обществе. У Сильвии Казанова встретился с учителем, который мог дать молодому человеку именно то, чего ему недоставало. Это был драматург Кребийон, злейший враг Вольтера, здоровенный краснощекий детина, который только и любил на всем свете, что свою трубку, своих кошек (у него их было десять!) и своих собак (а их у него было двадцать две!). Всем этим хозяйством, теснившимся в его доме в Марэ, управляла желчного нрава экономка. Но Казанова, неизменно обольстительный, сумел приручить и угрюмого медведя Кребийона, который великодушно причислил его к своим "зверюшкам"... и обучил его французскому языку вплоть до самых изысканных тонкостей. Кроме того, благодаря своим тесным связям с семейством Балетти, Казанова оказался вхож и в театральный мир, где, разумеется, сокрушил множество сердец. Кроме танцовщицы Мими Кенсон, Казанова соблазнил обеих прелестных дочек актера Веронеза, Камиллу и Каролину, потом еще одну Камиллу, тоже актрису Итальянской комедии. Красотка Камилла Везиан, помимо таланта комедиантки, обладала еще и несравненным умением вытягивать из мужчин не только все необходимое ей, но даже и лишнее. Она до безумия влюбилась в Джакомо, но любовь быстро угасла, как только на сцене появился некий чрезвычайно богатый маркиз, осыпавший красавицу бриллиантами, каждый из которых был куда крупнее ее собственного мозга. Казанова отнесся к этому философски и нашел себе другую любовницу. На этот раз не такую дорогостоящую, потому что деньги Брагадино давно закончились, деньги Анриетты остались лежать на карточных столах, и если Казанова охотно пользовался гостеприимством семьи Балетти, то просить у них деньги на шалости он все же стеснялся. И тогда наш герой задумался о том, нельзя ли ему раздобыть эти деньги, прибегнув к своим талантам "целителя" и "мага-каббалиста". Однажды он случайно услышал о том, что у герцогини Шартрской, дочери принца Конде и принцессы крови, со времени ее брака с наследником Орлеанского дома здоровье несколько расстроено. Казанова решил брать наглостью и явился к ней. Герцогиня охотно его приняла. Дело в том, что с ее лица из-за слишком возбуждающей пищи - герцогиня была безудержной лакомкой! - не сходили мелкие прыщики, и она была готова хоть черту продаться, лишь бы избавиться от этой ужасной напасти. |
