Консьерж так самозабвенно бранил грузчиков, что Жозеф беспрепятственно выскользнул на улицу.

Эдокси Аллар, раскинувшись на постели, любовалась подтянутой, поджарой фигурой Кэндзи. Он быстро одевался, и лицо его, как всегда, было непроницаемо.

— Чем собираешься заняться сегодня? — спросила она.

— Меня ждут в аукционном доме. Завтракать не останусь, я насытился вами.

Она рассмеялась, скрывая разочарование. Кэндзи был к ней внимателен и дарил подарки. Но в последнее время она чувствовала с его стороны некоторое охлаждение.

Эдокси оперлась на локоть, не замечая, что с ее плеч соскользнула простыня.

— Останься, — промурлыкала она.

Кэндзи вызывал у нее сильнейшее желание. Когда его не было рядом, воспоминания о нем мешали ей принимать ухаживания других мужчин.

Он тихонько вздохнул и мягко произнес:

— Эдокси, я большую часть жизни провел в одиночестве. Таков уж я есть, и теперь уже бесполезно пытаться это изменить.

— Интересно, все твои соотечественники так же бесчувственны?

— Я не бесчувственный. Что до японцев, то о них ничего не могу сказать: слишком давно я покинул родину.

— Но все равно следуешь традициям. К примеру, ненавидишь число четыре. А еще заставил меня передвинуть кровать, потому что она стояла изголовьем на север.

— Рот женщины не закроешь на замок.

— Опять эти твои изречения! — воскликнула Эдокси и запустила в него подушкой.

Кэндзи подавил смешок.

— Это народная мудрость. — Он подошел к ней. — Учитесь наслаждаться каждым мгновением, дорогая. Давайте лучше помолчим, тогда у нас не возникнет разногласий.

Эдокси прижалась к его груди. Она готова была мириться со странностями Кэндзи, лишь бы он время от времени приходил к ней. Их связь была достаточно эфемерна: они встречались лишь тогда, когда этого хотелось ему.

— Ты когда-нибудь любил?

Кэндзи молча смотрел на нее. Он понимал: ей хочется, чтобы он полюбил ее, но, увы, после смерти Дафнэ он забыл язык любви.

Эдокси отстранилась, взглянула на него из-под прикрытых век.

— Дорогая, у нас чудесные отношения, — ответил он на ее невысказанный вопрос. — Давайте не будем их портить.

— Прости.

— Не извиняйтесь. И давайте оставим эту тему. До свиданья, дорогая.

Полковник де Реовиль лихо подкрутил ус, а это означало, что он чрезвычайно доволен. Он читал только газеты — финансовые сводки и некоторые статьи из «Ревю иллюстрэ», но коллекционировал старинные рукописи: манускрипт XV века, который полковник рассчитывал заполучить, мог стать жемчужиной его коллекции. Он будет показывать свое сокровище гостям, когда настанет время для кофе: его новая жена вбила себе в голову, что непременно следует устроить салон в их квартире на улице Барбе-де-Жу. Она уже подружилась с Полем Деруледом, основателем Лиги патриотов, Эдуардом Дрюмоном, графиней де Мартель — той, что подписывает свои прелестные светские романы псевдонимом Жип, и еще множеством известных художников и карикатуристов. Так что у полковника были основания горячо благодарить Кэндзи Мори.

«За сумму, которую он заплатил за эту ерунду, я бы мог снять себе квартиру», — думал Жозеф, разглядывая посетителей аукционного дома, толпившихся у двери. Он приметил румяного, недовольного щеголя — Бони де Пон-Жубера, его держала под руку молодая женщина с округлившейся фигурой.

— Ну и дела! Валентина! — тихонько воскликнул Жозеф. Его сердце дрогнуло, когда он вспомнил свои эротические мечтания об очаровательной племяннице графини де Салиньяк. Теперь они рассеялись без следа: Валентина вышла замуж за этого хлыща, а Жозеф встретил настоящую любовь.