|
Авгарь опять прислушивалась к завыванию ветра и опять слышала детский плач, стоны о. Гурия и чьи-то безответные жалобы. Видно, так и не уснуть ей, пока не займется серое зимнее утро. Но что это такое?.. В полосу затишья, между двумя порывами ветра, она ясно расслышала скрип осторожных шагов. Кто-то невидимый приближался к избушке, и Авгарь похолодела от охватившего ее ужаса. Она хотела крикнуть и разбудить Конона, но голос замер в груди. А шаги были все ближе… Авгарь бросилась к печи и растолкала Конона.
– Ну тебя!.. – бормотал духовный брат. – Идут сюда! – не своим голосом шептала Авгарь, прислушиваясь к скрипу снега. – Слышишь? Уж близко… – И то идут, – согласился Конон. – Надо полагать, кто-нибудь из скитских заплутался. Шаги уж были совсем близко. Все затихло. Потом донесся сдержанный говор нескольких голосов. – Ужо вздуй-ко огня, – шепнул Конон, быстро вскакивая. Пока Авгарь возилась у печки, добывая из загнеты угля, чтобы зажечь самодельщину спичку-серянку, чьи-то тяжелые шаги подошли прямо к двери. – Кто там крещеный? – окликнул Конон, вставая за косяк в угол, – на всякий случай он держал за спиной топор. – Свои скитские, – послышался мужской голос за дверью. – Заплутались в болоте. Пустите погреться. – А сколько вас? – Сам-друг. – Што больно далеко заехали? Авгарь, побелевшая от ужаса, делала знаки, чтобы Конон не отворял двери, но он только махнул на нее рукой. Дверь была без крючка и распахнулась сама, впустив большого мужика в собачьей яге. За ним вошел другой, поменьше, и заметно старался спрятаться за первым. – Мир на стану, – проговорил первый и, не снимая шапки, кинулся на Конона. Завязалась отчаянная борьба. Конон едва успел взмахнуть своим топором, как его правая рука очутилась точно в железных клещах. Его повалили на землю и скрутили руки назад. Стоявшая у печки Авгарь с криком бросилась на выручку, но вошел третий мужик и, схватив ее в охапку, оттащил в передний угол. – Ты покеда тут со старицей побеседуй, – проговорил большой мужик, – а нам надо со старцем поговорить малость… Эй ты, волчья сыть, не шеперься! Двое мужиков схватили Конона и поволокли из избушки. Авгарь с невероятною для бабы силой вырвалась из рук державшего ее мужика, схватила топор и, не глядя, ударила им большого мужика прямо по спине. Тот вскинулся, как ошпаренный, повалил ее на пол и уже схватил за горло. – Не тронь, Артем! – крикнул мужик, державший Авгарь в углу. – Оставь… – Она меня чуть не зарубила! – сказал солдат, с ворчаньем оставляя свою жертву. Авгарь узнала Макара и вся точно оцепенела. Она так и осталась на полу. – Вставай, Аграфена, – говорил Макар, стараясь ее поднять. – Они его убьют… – шептала Авгарь в ужасе. – Зачем вы пришли, душегубы? Ты уж раз убил меня, а теперь пришел убивать во второй… Аграфены нет здесь… она умерла давно. Макар ничего не отвечал, а только загородил своею фигурой дверь, когда Авгарь поднялась и сделала попытку вырваться из избушки. Она остановилась против него и быстро посмотрела прямо в глаза каким-то остановившимся взглядом, точно хотела еще раз убедиться, что это он. – Макарушка, голубчик… – ласково зашептала она, стараясь отвести его руку от дверной скобы. – Ведь его убьют… Макарушка, ради истинного Христа… в ножки тебе поклонюсь… – И пусть убьют: собаке собачья и смерть, – грубо ответил Макар. |
