— Дело не в этом! Как ты не понимаешь? Если бы ты там был… У меня нет слов, нет точных слов, чтобы объяснить, какая сволочь этот Трири! Я же все время одергивал тебя, чтобы ты не совал свой нос куда не следует, а теперь я, я говорю тебе, что этого нельзя так оставить. Это фашист, человеконенавистник новой формации, отлично эрудированный, холодный фокусник, который может принести страшные беды. На Западе за таким многие пойдут…

— Да мало ли здесь таких! Нельзя же из-за каждого сумасшедшего…

— Он не сумасшедший.

— Значит, лжец, демагог…

— И лжец, и демагог. Но тонкий, умный, артистичный. Он на две головы выше любого политикана. Он обращается к чувству, и к разуму, и к вере. За ним пойдут не только идиоты.

Кулановский впервые видел Альберта таким взволнованным. Он начал понимать, что дело с этим иезуитом химических наук действительно обстоит серьезно. И, как бы угадав его мысль, Альберт сказал:

— Это реальная опасность. Мы с тобой вчера полушутили, что твои зайцы могут взорвать пароход. Трири способны тихо взорвать мир.

— Что же делать? — растерянно спросил Евгений. Ему стало стыдно, что в столь серьезный момент он беззаботно флиртовал с Лоис. — Может, все-таки выпьешь стаканчик? — искательно заглядывая в глаза Альберту, предложил он.

— Ну тебя к черту! Ты бы послушал, что нес доктор Трири! Таких за решетку надо прятать!

— Могу себе представить. Наслышан, как-никак. Наслаждение как универсальный спаситель человечества.

— Именно! — опять взъярился Альберт и машинально отпил из стакана. — Но об этом он подробно будет распространяться в своей программе Утверждения. Пока он в основном обрушился на науку и ученых. Гад проклятый, я ему показал, какие логические ляпы он допустил в своих выпадах против науки. О, как всякий перебежчик, он отлично знает уязвимые места преданного им лагеря. Ну я ему задал!

— Что же ты ему сказал?

— Прежде всего, что на трудностях научного развития спекулировали не один раз и он не первооткрыватель в этом деле. Во-вторых, я ему сказал, что действительно в любой отрасли знания есть свой закон, закон с большой буквы. И этот закон не нужно объяснять, он сам объясняет природу, а его следует использовать для развития науки и практических целей. Затем я ему сказал, впрочем, я не успел, так как началась заварушка, с палубы стали тащить этого остолопа, поднялся крик, и наша дискуссия оборвалась.

— Беспокойный корабль, — вздохнул Евгений. — Все время какие-то волнения. Ох, чует моя душа бурю! Кстати, предварительные данные показывают, что замеченные мной зайцы — самые настоящие гангстеры.

— Нет, — сказал твердо Альберт. — Гангстеры — это заблудшие овцы. Основная задача: набить морду доктору Трири.

— Как ты себе это представляешь?

— Его нужно убить морально. Показать слушателям, что перед ними выступает негодяй, преступник и шут гороховый.

— А если и слушатели… того?

— Что?

— Вполне достойны доктора Трири. Что тогда?

Альберт подумал.

— Ты прав. Каков поп, таков и приход. Судя по негюторым, не скажешь, что доктор выступал перед квалифицированной аудиторией. Многие пришли посмеяться, как в мюзик-холл. Совмещение приятного с полезным. Загар и возвышенные речи полубезумного проповедника. Понимаешь?

— Конечно. А тебе сейчас не покажется, что ты отнесся к нему слишком серьезно? Это же Запад. Безответственность. Свобода слова. Свобода ахинеи. Стоит ли так переживать? Пусть доктор Трири строит воздушные замки. Как видишь, его слушают и зевают.