— Это добрая весть, Михась, — отвечал гетман как-то рассеянно, не улыбаясь, — а где Кмитич? Где Яблоновский?

— Отмываются, львы. Из Кмитича две пули достали! Ну что, поедем в замок? Нужно привести в порядок Кафедральный костел, освятить после этих антихристов да отслужить. Победа все же быстрая и не такая кровопролитная, как могла бы. Слава Иисусу, Хотин — наш!

Круглые большие щеки Собесского наконец-то порозовели.

— Ух, — утер он лоб, — даже не верится.

И в самом деле, стремительно досталась победа армии Речи Посполитой, но короткий бой не был таким уж не кровопролитным, а напротив, ужасал количеством пролитой крови, пусть и не посполитой армии: более тридцати пяти тысяч человек погибло за один неполный день…

— Но ты же сам говорил, что сегодня город будет наш! — удивленно приподнял брови Михал.

— Говорить-то говорил, — вновь рассеянно буркнул Собесский, — да только сам не верил…

Он замолчал, махнув лишь рукой.

— Скажи спасибо Господу! — воздел вверх руки все еще улыбающийся Михал, явно уже с утра отпраздновавший победу. — Если бы не холод и снег, если бы не бессонная ночь, то турки нам бы дали прикурить, можно в этом даже не сомневаться! Пленные рассказывают, что у многих пальцы так замерзли, что ни стрелу не могли в тетиву вставить, ни пулю в мушкет закатить. Во как!

— Так, Михал, так! Собирай всех, кто есть! Пойдем в костел! Тут без божьей помощи уж точно не обошлось…

— Вестовой, — в шатер заглянул личный адъютант Собесского, — из Львова. Со срочной депешей, пан коронный гетман!

— Давай его сюда! — махнул Собесский рукой, сидя на барабане и натягивая сапог на правую ногу.

Вестовой вбежал, коротко поклонился, что-то пробурчал, доставая сверток с печатью.

— Что за новость? — не оборачиваясь к вестовому, Собесский продолжал натягивать второй сапог.

— Тут… тут такое дело, пан коронный гетман, — лепетал бледный молодой еще юноша, — король умер.

— Что? — только сейчас Собесский повернул к вестовому свое лицо с выпученными голубыми глазами. — Какой король?

— Наш, — опустил голову вестовой, — пан король Вишневецкий умер…

— Как умер? — улыбка исчезла с лица Михала, а шляпа слетела с его головы, нечаянно сбитая рукой…

* * *

В октябре месяце Михал Вишневецкий в полной депрессии удалился в свой родной Львов. Сюда быстрее придут новости от Собесского, чем в Варшаву. Здесь он поселился в королевских палатах на площади Рынок на углу с улицей Русской.

В самом начале ноября, сразу же после причастия в Кафедральном соборе, выходя из храма, Вишневецкий схватился за живот, едва не упав на ступеньки — его язва вновь обострилась. К вечеру у него поднялась температура, начались конвульсии. Агония длилась почти неделю… 10-го ноября 1673 года, за день до Хотинской виктории Яна Собесского, король скончался. Ему шел всего тридцать четвертый год — возраст Христа. Официальная версия врачей состояла в том, что король, не знавший меры в еде и выпивке, съел слишком много несвежих огурцов… Однако более правдоподобной выглядела та версия, которую изложили в своих донесениях австрийские дипломаты: польского короля и литвинского Великого князя отравили во время причастия, ибо Вишневецкий стал явно не угоден слишком многим людям в Польше… Но кого же хотели поляки и литвины вместо него? Коронного гетмана Яна Собесского! А также польного гетмана Михала Казимира Радзивилла, чью кандидатуру особенно сильно поддерживали в Литве.