Созданная военно-служилая система не могла существовать без постоянных войн, без завоевания новых территорий. Так имперская политика получила необходимое обоснование. Фонд свободных земель внутри царства был исчерпан. Дворяне все чаще обращали взоры в сторону соседних государств. Устами Ивана Пересветова они требовали завоевания «под-райской землицы» – Казанского ханства. Казань была покорена, но распаханных земель там оказалось немного. Эти земли были тотчас же розданы московским помещикам. Завоевание Ливонии позволило Грозному приступить к раздаче поместий в Прибалтике. Однако война завершилась тягчайшим поражением. Попытка расширить фонд поместных земель на западе не удалась.

Опричнина Ивана Грозного расколола дворян. Позднее она уступила место «двору», благодаря чему раскол продолжался более двух десятилетий. Это обстоятельство, без всякого сомнения, замедлило процесс формирования дворянского сословия. Бывшие опричники и их сыновья не забыли о своих успехах на опричной службе, и многие из них оказались в стане самозванцев. Среди героев Смуты были Басмановы и их родственники Плещеевы, Бельские и Салтыковы.

Кризис дворянского сословия, разразившийся в конце XVI в., носил несравненно более разрушительный характер, чем в годы опричнины, так как повлек за собой разорение значительной части дворянского сословия.

Дворянские семьи были многодетными. Биологический процесс размножения далеко обгонял возможности наделения новых поколений казенными имениями – поместьями. Диспропорция увеличилась в результате разрухи, воцарившейся в стране в конце правления Грозного, и трехлетнего голода при царе Борисе. Поместный фонд в подавляющей своей части запустел.

Помещичьи крестьяне не в состоянии были платить военные налоги и бежали из поместий. Обедневшие дети боярские не могли купить боевого коня, кольчугу, шлем и запастись продовольствием на время похода.

Принцип государственного обеспечения и регулирования не мог приостановить процесс дробления и упадка поместий. Имения нищали, заброшенная пашня зарастала лесом. Поместья подвергались такому же дроблению, как вотчины.

Поддержание поместного фонда в цветущем состоянии требовало от государства непомерных расходов. Бремя государственной земельной собственности оказалось непосильным для разоренной страны.

В момент присоединения к Москве Новгородская вотчина и в целом Новгородский край находились в цветущем состоянии. Сто лет господства государственной собственности превратили Новгородскую землю в огромный пустырь. Кризис поместной системы привел к социальной деградации низшего слоя дворянства. В середине XVI в. на каждое новгородское поместье приходилось 20–25 дворов, столетие спустя – всего 6 дворов.

Явные признаки упадка военно-служилой поместной системы обозначились уже в 60-е годы XVI в. В письме к царю А. Курбский мрачными красками рисовал положение обнищавшего дворянства: «Воинской же чин строев ныне худеишии строев обретеся, яко многим не имети не токмо коней, ко бранем уготовленных, или оружии ратных, но и дневныя пищи…».

Новгородские писцовые книги создают картину полного разорения поместных земель, составлявших ядро государственного фонда.

Столкнувшись с проблемой оскудения мелкопоместного дворянства, власти оказались перед выбором. Они могли субсидировать обедневших дворян, обеспечить их оружием и лошадьми, ссудить деньгами. Для этого потребовались бы огромные средства, которых у казны не было. Но был и другой способ вернуть оскудевшего дворянина на военную службу.

Господство государственной земельной собственности изменило характер частной военной службы. В XV в. бояре владели вотчинами и держали боевых слуг на частной службе. В XVI в. землевладельцы и их боевые холопы жили в поместье – на государевой земле, помещики наделяли боевых холопов служней пашней. В таких условиях частная военная служба стала рассматриваться как государственная повинность.