Консьерж проводил Виктора и, глядя ему вслед, пробормотал себе под нос:

— Надо же, полицейский, а такой славный малый!

Виктор лежал на кровати и с удовольствием наблюдал, как Таша расчесывает свои роскошные рыжие волосы.

Вернувшись, он попросил у нее прощения. Она рассмеялась, и они решили никуда не ходить. Весь день провели вместе, перекусили дома, а потом Таша показала Виктору картину, что стояла у нее на мольберте. Он изобразил восхищение и решил, что выскажет свои замечания как-нибудь в другой раз. Ведь он тоже терпеть не мог, когда критикуют его фотографии.

В дверь постучали. Виктор насторожился.

— Ты кого-нибудь ждешь? — взглянул он на Таша.

Она покачала головой. Виктор накинул халат и пошел открывать. За дверью стоял Жозеф.

— Что-то случилось? — нахмурился Виктор.

— Нет, мсье Легри, не случилось, но я знаю, кто убийца, — взволнованно заявил тот.

В прихожей появилась Таша, и Виктор красноречивым жестом прижал палец к губам.

— Что же вы в дверях топчетесь, Жозеф? Заходите! — радушно пригласила она.

Мужчины уселись возле печки.

— Вот, — через несколько минут сказала Таша, ставя поднос на стул рядом с Жозефом, — здесь вино, хлеб и сыр, подкрепитесь немного.

Ей было интересно, что привело к ним юношу, но она отошла в сторонку, села и раскрыла книгу, делая вид, что погрузилась в чтение.

— Как вам могло прийти в голову явиться сюда? — недовольно прошептал Виктор.

— Простите, мсье Легри, я подумал, что это срочно. Сейчас, когда мы знаем имя убийцы, нельзя терять ни минуты.

— Ладно, рассказывайте.

— Я разыскал газету за 1886 год! — гордо заявил Жозеф и посмотрел на Виктора в ожидании одобрения, но тот на эту новость никак не отреагировал, и юноша расстроился: — Ну вот, я три часа рылся в газетах, принес вам железное доказательство, а вы…

— Давайте сюда газету, — сказал Виктор, — только чтобы Таша ничего не заметила. — Он схватил газету и прочитал:

Вот уже четыре дня, как нет никаких известий о ювелире с площади Белькур Проспере Шарманса. В прошлый четверг управляющий ювелирного магазина, принадлежащего Шарманса, заявил об исчезновении своего хозяина. В то утро господин Шарманса ушел из лавки вместе с одной из покупательниц, баронессой де Сен-Меслен, чтобы показать кое-что из дорогих украшений мужу этой дамы. С тех пор о судьбе ювелира ничего не известно. Полиция тщетно пытается разыскать баронессу де Сен-Меслен.

— Ведь это имя, Сен-Меслен, упоминается в записке, которую вы нашли в гримерке Ноэми Жерфлер, — напомнил ему Жозеф.

Виктор, не отвечая, читал дальше:

По словам управляющего, дама утверждала, что владеет поместьем в окрестностях Лиона. Стоимость украшений, которые унес господин Шарманса, составляет полмиллиона франков. Однако в Лионе никто никогда не слышал о загадочной баронессе…

Заметка обрывалась на полуслове, но информации для размышлений в ней было достаточно. Виктор задумчиво пробормотал:

— Итак, в 1886 году в Лионе некая дама, назвавшись баронессой де Сен-Меслен, увозит с собой ювелира Проспера Шарманса, — рассуждал он вполголоса, — вместе с драгоценностями на полмиллиона франков. Что с ним произошло и куда он исчез, нам неизвестно. Но пять лет спустя он появляется в Париже и теперь работает в ломбарде. Допустим, Шарманса узнал мнимую баронессу в женщине, которая теперь выступает в театре «Эльдорадо» под именем Ноэми Жерфлер, она же Ноэми Фуршон. Он убивает сначала ее дочь — тут, видимо, не обошлось без соучастия известного в Лионе бандита Гастона Молина, — а потом и саму Ноэми.