В книжной лавке никого не было. Виктор уже собирался пройти к себе в лабораторию, как услышал какой-то шорох в кладовой. Он осторожно подкрался и заглянул внутрь. У застекленного шкафа, где Кэндзи хранил свои книги и сувениры, привезенные из дальних странствий, на приставной лесенке сидели рядышком Айрис и Жозеф. Они листали красный том с золотым обрезом. Виктор разглядел название на обложке: «Опасные связи». Он знал, что это издание проиллюстрировано весьма фривольными гравюрами, и счел неуместным не только сам выбор книги, но и то, как близко друг к другу сидели молодые люди. Общение с простым приказчиком из книжной лавки может повредить репутации Айрис — девушки из приличной семьи, получившей прекрасное образование.

— Жозеф, кто позволил вам отлучиться из лавки?! — рявкнул он, и бедняга Жожо чуть не свалился с лесенки. А вот Айрис ничуть не смутилась.

— Что это вы кричите? — с лукавой улыбкой спросила она. — Чем мы провинились?

Виктор, не ответив, накинулся на Жозефа:

— Вы не слышите? Вам здесь за что платят? А ну марш на рабочее место! — И он перевел суровый взгляд на Айрис: — Кэндзи здесь?

— Нет, уехал к кому-то из клиентов.

— Айрис, в отсутствие вашего крестного ответственность за вас лежит на мне.

— И что? Я проводила время в приятном обществе.

— Я видел. И впредь советую вам держаться в рамках приличий, мадемуазель.

Виктор развернулся на каблуках и направился к себе. Жозеф бросил ему вслед красноречивый взгляд и проворчал:

— Конечно, кричать на меня легко! Хотя сам в магазине почти и не бывает. А как же тогда свобода? А равенство? Или это только слова: «Свобода, равенство, братство»?! Нет никакой справедливости!

Виктор раздраженно вытряхнул на стол содержимое папки для писем, но тут за его спиной послышалась музыка. Он резко обернулся. Покачивая головой в такт мелодии, Айрис держала в руке часы на цепочке — Виктор подарил их Кэндзи на день рождения два года назад.

— Приятная мелодия, — сказала Айрис. — Она играет каждый час. В детстве я часто под нее засыпала. Эти часы принадлежали вашему отцу, потом — вашей матери, а затем достались вам.

Виктор оторопел, а Айрис продолжала:

— Вы никогда не задумывались, что сталось с тетушкой Глорией, которую Дафнэ навещала трижды в месяц?

— Откуда вы об этом знаете?!

Имя, которое произнесла девушка, вызвало у Виктора смутные воспоминания: вот мать склоняется к нему, целует в лоб и поручает заботам Кэндзи. А вот она рассказывает Кэндзи о состоянии здоровья мисс Глории Далвич, своей дальней родственницы из Хэмпшира, особы крайне болезненной.

— Глория умерла через некоторое время после моего возвращения во Францию, где-то в 1879 году. Она ненадолго пережила мою мать, — пробормотал Виктор. — Мне рассказал об этом Кэндзи.

— Держу пари, его рассказ был предельно лаконичен.

— Но, позвольте… что все это значит?

— В раннем детстве я жила в маленьком уютном домике неподалеку от Уинчестера, с кормилицей. Ее звали Глория, она была родом из Далвича и часто рассказывала мне, что своими глазами видела Хрустальный дворец, который, как вам, вне всякого сомнения, известно, выстроили к первой Всемирной выставке в 1851 году.