— Сейчас пошлю, — кивнул Юлай. — Но ты все равно позвони Качанову. На всякий случай.

— Как у нас в Башкирии и в Омске? — поинтересовался Петровский.

— В Башкирии все хорошо, — улыбнулся его заместитель, — там у меня все схвачено. В Омске проблемы с губернатором, думаю, нам нужно завтра туда полететь.

— Я сегодня вечером лечу в Курск, — сообщил Святослав Олегович.

— Это правильно, — согласился Юлай Абуталипович, поднимаясь со стула.

В этот момент зазвонил телефон — на сей раз правительственный. Петровский поднял трубку и, услышав голос говорившего, сделал знак рукой своему заместителю, чтобы тот не уходил из кабинета.

— Еще раз здравствуйте, Святослав Олегович, — раздался холодный голос Власова. Он не скрывал своих антипатий, и было понятно, что не собирается долго разговаривать.

— Мы уже отправили вам «посылку», — быстро проговорил собеседник.

— Ваша «посылка» уже не нужна. Я говорил с главным врачом больницы. У этого журналиста нет ни одного шанса. Его подключили к аппарату искусственного дыхания, но сердце долго не выдержит. Час, от силы два. Извините, врачи ничего не смогут сделать. Так что, думаю, вам лучше отозвать вашу «посылку». До свидания. — И он положил трубку

Петровский остался сидеть с растерянным выражением лица. Юлай Абуталипович понял, что произошло нечто ужасное.

— Умер? — спросил он тихо шефа.

— П очти, — прошептал Святослав Олегович, наконец опуская трубку. — Сказал, что умрет через час. Или два. Врачи считают, что нет никаких шансов. Ни одного.

— Позвони Качанову, — снова предложил Юлай, возвращаясь на свое место. У него был идеально круглый череп с редкими на нем волосами. Когда Юлай нервничал, его руки непроизвольно поправляли очки на носу. Вот и сейчас он все время трогал свои очки.

Петровский знал об этой его характерной особенности.

Посмотрев на заместителя, он придвинул к себе записную книжку, нашел номер мобильного телефона Качанова, набрал его.

— Слушаю, — раздался резкий голос бизнесмена.

— Добрый день, Сергей Викторович, — преувеличенно любезно начал Петровский, хотя Качанов был моложе его лет на десять. — Как у вас дела? Где вы сейчас находитесь?

— В Москве, — услышал он в ответ, — но вечером возвращаюсь в Курск. Уже приготовили шампанское, чтобы в воскресенье отметить нашу победу. Ребята говорят, что за Нечипоренко никто не станет голосовать. Он даже десяти процентов не наберет.

— Конечно, — согласился Петровский, вновь посмотрев на своего заместителя. Тот кивнул головой, подсказывая, что нужно начать неприятный разговор. — Как у вас с прокуратурой? — осторожно поинтересовался Святослав Олегович. — Они еще не успокоились?

— Куда там! Наоборот, провели обыски на моих складах в Москве и в Ростове. Следователь так прямо и сказал, что через несколько дней выпишет ордер на мой арест. Я не стал ему возражать. Пусть поперхнется, когда узнает, что меня выбрали в Государственную думу.

— Вы думаете, его угрозы серьезны?

— У них на меня полно всякого материала. И еще одна гнида нашлась из моих бывших компаньонов, решил дать показания в прокуратуре. Ну ничего. Я ему эти показания в глотку вобью…

— Сергей Викторович, — укоризненно произнес Петровский, — разве можно так говорить по телефону? Не стоит нервничать.