– В самом деле рассказ твой глуповат, – поддержал конестабля Жеаль. – А ну как это были ангелы?

– А вот за это, дорогой Жеаль, тебя однажды сожгут, – серьезно сказал толкователь и погрозил Проктору Жеалю пальцем. – Рассказ же мой был всего лишь иллюстрацией…

– Что же посоветовали вы этому бедняге? – спросил Бофранк.

– Лекарь назначил клистир. Я же выпил с его дядюшкой и славно провел вечер, – ухмыльнулся Альгиус. – Но не подумайте, хире Бофранк, что я всегда отношусь к делу столь поверхностно. Я могу толковать сны богатых клиентов так, как мне оно выгодно, и не очень часто задумываюсь о том, что вижу во сне сам – а ведь должен бы, не так ли? – однако же случай, который меня заинтересует, стремлюсь разобрать с наипохвальнейшим тщанием. И потому, коли вы уже допили мое вино и не хотите совсем отведать предложенного угощения, прошу вас, поведайте мне наконец, что мучит вас во сне.

Бофранк рассказал толкователю обо всем: о большой луне ярко-красного цвета, о палке и ночном горшке в руках, о черных кошках и о том, что видит сей сон уже восьмую ночь кряду.

– В самом деле? – недоверчиво переспросил Альгиус, нахмурившись. – Странно… Не слыхал о таком, разве что два-три дня подряд, не чаще. И, говорите, совершенно голый? Хм… Что ж, попробую вам помочь, хире Бофранк. Во-первых, существует множество простых заговоров против вреда, который может быть причинен ночью, известны также псалмы и молитвы, чтение которых чрезвычайно полезно. Например, скажите: «Да сгинут ночные кошмары и видения, оставя тела наши неоскверненными!»

– И что же, кошмары сгинут? – осведомился Жеаль, улыбнувшись на эту апофегму.

– Ну что вы, – ухмыльнулся в ответ толкователь Альгиус. – Зачем же. Однако произнести защитное слово не будет лишним; что до вашего сна, хире Бофранк, то я поразмышляю на досуге и сообщу вам его истинное значение. Вас же прошу, коли сей дурной сон случится в очередной раз, непременно известить меня. Не исключено, что мне придется посетить ваш дом и, возможно, даже понаблюдать за вами спящим – в том случае, разумеется, ежели у вас нет никаких предубеждений на сей счет, ибо встречал я людей, которые терпеть не могли, когда кто-либо смотрел на них во время сна. Пока же вы можете спокойно идти, я сообщу вам, что смог извлечь из вашего сна, едва справлюсь с задачей.

– Но я думал, вы скажете мне все сразу же, – в недоумении промолвил Бофранк.

– Не так все просто, – покачал головой Альгиус, приглаживая свои длинные волосы и глядя вроде бы на Бофранка, но в то же время вовсе непонятно куда. – Коли вам не составит труда навестить меня завтра или же послезавтра – скажем, в такое же время, – я постараюсь вам пособить. Ведь писано: кто поймет, тот восплачет, ибо ничего сделать нельзя.

Сказавши так, Альгиус грустно заглянул в опустевший кувшин.

Если фальшивомонетчиков или других мошенников приговаривают к смерти без малейшего снисхождения, то еретики должны быть не только отлучены с того самого момента, как осуждены, но и умерщвлены.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой Бофранк все-таки не оставляет без внимания рассказ юного Фолькона, а такоже обнаруживает неожиданное письмо, каковое влечет за собою весьма неожиданную встречу

Узнать о происшествии на улице Поденщиков Бофранку не составило труда – в перерыве между лекциями он завернул в Фиолетовый Дом и нашел там некоего Рохуса Цвинка, довольно пожилого чиновника, каковой занимался смертоубийствами.

– Здравствуйте, хире Бофранк! – приветствовал его старик, беспрерывно жуя табак.