Очень веселая, игривая По Йик семенила рядом с Малко. Вдруг, не доходя немного до перекрестка Куинс-роуд и Айс-стрит, девочка остановилась, потянула Малко за руку и завела его в какие-то ворота. Удивленный Малко почувствовал, как девочка в темноте прижалась к нему. Принц не успел задаться вопросом относительно столь странного поведения По Йик, как она протянула ему свой ранец.

– Подержите, пожалуйста, – попросила китаянка. Порывшись в ранце, она извлекла из него нечто, напоминающее японский бумажный фонарь с выведенными на нем красными чернилами китайскими иероглифами.

Девочка сильно дунула во что-то вроде мундштука, и предмет надулся, принимая форму почти квадратного мяча, завернутого в коричневую бумагу. По Йик перетянула наконечник предмета и положила его на пол. Всю эту процедуру она проделала со смешным сосредоточенным выражением лица.

– Что это? – спросил Малко.

– Бомба! – прыснула По Йик.

– Бомба?!

Малко снова посмотрел на странный предмет. Он же прекрасно видел, как По Йик надувала это нечто, похожее на детский мяч. Но девушка уже тянула принца на улицу. Они вышли на тротуар Куинс-роуд. По Йик зашагала значительно быстрее, чем раньше. Дойдя до остановки, китаянка встала в очередь и бросила на Малко шаловливый взгляд.

– Что это еще за история? – строго спросил он. Китаянка рассмеялась:

– Это бомба демократических сил. Правда, она ложная. На ней есть надпись на китайском языке, говорящая о том, что к ней нельзя приближаться и что она взорвется и убьет врагов народа. Когда найдут «бомбу», пришлют машину и много полицейских. Они ведь не знают, настоящая она или нет. Понимаете?

Малко был неприятно поражен. Он посмотрел в направлении ворот, за которыми лежала подкинутая По Йик «бомба».

– Это очень плохо! А если вас поймают?

– Я стану жертвой революционной борьбы, – с невозмутимым, серьезным лицом ответила китаянка. – Полицейские изнасилуют меня и изобьют, но я никого не выдам...

К остановке уже подъезжал зеленый двухэтажный автобус. По Йик встала на цыпочки и поцеловала Малко в гладковыбритую щеку.

– Вы очень милы. Раз вы не империалист, значит, вы и не сердитесь, не так ли? Эти бомбы только против империалистов... Совсем растерявшись, Малко успел лишь спросить:

– Вы часто так делаете?

– Каждый раз, когда меня об этом просят, – гордо ответила По Йик. – Я принадлежу к «Барству бабочек Ванхая». Мы очень активные...

Остальные слова потонули в гуле мотора автобуса. Малко посмотрел вслед тяжелой машине, медленно тронувшейся с места. Он уже начинал понимать, почему англичане часто впадают в нервную депрессию из-за китайцев...

Холи было страшно. Сегодня утром к нему на виллу приходила госпожа Яо. На этот раз ему было особенно хорошо с нею. Однако в поведении его любовницы было что-то недосказанное, что очень напугало Холи, хотя мадам Яо не переходила обычные границы презрения к своему любовнику. Холи подробно пересказал ей свой разговор с Малко. Госпожа Яо казалась удовлетворенной тем, как вел себя Холи, но ощущение тревоги не проходило. Не глядя на Тонга, госпожа Яо заметила:

– Мне не нравится этот человек Он кажется менее глупым, чем Яйцевидный Череп, и может быть очень опасен.

Яйцевидный Череп – это была кличка, которую коммунисты дали шефу местной разведки ЦРУ Дику Рийяну.

Одеваясь, госпожа Яо с гримасой, заменявшей ей улыбку, повернулась к Тонгу:

– Если американцы раскроют тебя и станут пытать, втыкая иголки в твой толстый живот, ты им все расскажешь?

– Никогда, – горячо поклялся Холи, сам этому не веря.